Форум

цитата:

_arlekin_

напрягите воображение и пейте: "Гаргантюа и Пантагрюэль" в Театре Наций, реж. Константин Богомолов

Все великаны умерли, а живой о живом думает: годами шел в репертуаре спектакль - но, конечно, стоило объявить два прощальных показа, чтоб народ подхватился и набежал, когда уже поздно... И на самом последнем все равно обнаружились какие-то залетные бабки, старые интеллигенты со своими интеллигентками и поодиночке, совершенно случайные придурки - хотя больше, чем обычного, "посвященных", но все равно, вокруг "Гаргантюа и Пантагрюэля" за пять с лишним лет не сложился культ, аналогичный выпущенному ранее "Идеальному мужу" или "Карамазовым", а для популярного, развлекательного спектакля он даже внешне, в отличие от сравнительно недавних "Мужей и жен" с "Сентрал парком", слишком "трудный", сложно устроенный, и самого начала - этим "Гаргантюа и Пантагрюэль", несмотря на более счастливую судьбу и все-таки относительно долгую жизнь, оказался сродни "Князю" - как будто сами стены театра этот спектакль отторгали, начиная с премьеры в рамках гламурного фестиваля. Так что финальный апофеоз со слезами на глазах - еще не худший для такого рода постановок итог. Грешным делом я и сам на эти два прощальных спектакля сходил - раз у нас есть досуг... - с перерывом в три недели -

https://users.livejournal.com/-arlekin-/4024652.html

- после многолетнего перерыва, обусловленного не только моими сложными с Театром Наций личными взаимоотношениями, уж как-нибудь да попал бы, но собрался, опять же, "по звонку".

И вот тут надо прибавить, что мы имеем дело с великанами... А ведь теперь - но, правда, лишь теперь - понятно, что именно в "Гаргантюа и Пантагрюэле" соединился вообще "весь Богомолов", от "Приворотного зелья" до "Волшебной горы" (с которой перекличек и тематических больше всего, и чуть ли не текстовых буквально - скажем, упоминается во 2-м акте, что Трисмегист Пифийский "сделал из жены оргАн и играл на нем" - тот же сюжетный мотив используется в одном из скетчей 2-й части "Волшебной горы"), от "Идеального мужа" до "Трех сестер", от "Сентрал парка" до "Дракона"... Внутри почти каждого из этих спектаклей тоже есть "семена", детали, внутренние связи с остальными (особенно если проследить их в хронологическом порядке), но в "Гаргантюа..." метафизическое путешествие и внутрицеховой капустник, бескомпромиссные размышления о смерти и эстрадная синхробуффонада - где колбасится "первая какашка", голова Орфея, растерзанного фракийскими менадами, поет "Темную ночь", а школьники "с выражением" декламируют строчки из песни Натали, и хор "дома престарелых ветеранов", вклиниваясь в давнишнюю, засахаренную фонограмму, своими скверными, гнусавыми голосами напоминает о том, как со стороны выглядят принародно чествуемые многие весьма заслуженные работники культуры (какая-нибудь лауреат госпремий Звезда Иванна, к примеру) - соединены в гармоничных, "ренессансных" пропорциях. И запоздало понимаешь, что ответ на вопрос "любители вы Богомолова?.." ("...как люблю его я", кхе-кхе!) состоит в отношении к "гаргантюа и Пантагрюэлю" как ни какой другой его работе: фанатеть "Карамазовыми" легко, благодарная аудитория для "Сентрал парка" найдется всегда (что не принижает достоинств и значений этих вещей), но по реакции на "Гаргантюа и Пантагрюэль" уровень вкуса, интеллекта, да и попросту способности, готовности воспринимать театральное сочинение (любое, необязательно богомоловское) по тем законам, которые сформулированы его создателем проясняется окончательно.

Уникальность "Гаргантюа и Пантагрюэля", впрочем, не сводится к особенностям формы. Спектаклей о том, как устроена вселенная, о жизненных циклах природы, календарных и суточных, хватает (та же "Волшебная гора" богомоловская, скажем), но в "Гаргантюа..." исследуются, анализируются индивидуальные жизненные циклы, каждого взятого отдельно человеческого существа: от зачатия и рождения - до смерти и разложения; также и пищеварительный; и сексуальный - со всеми остановками, стадиями, периодами. Но не в пример "Волшебной горе" здесь аутентичные раблезианские метафоры (случайную публику, примечательно, сильнее всего шокируют, возмущают пассажи, напрямую и дословно взятые из хрестоматийного литературного первоисточника!) Богомоловым погружены в густой вневременной культурный субстрат, замес, из которого уже невозможно выделить, "сепарировать" т.н. возвышенное и низменное, академическое и попсовое, классическое и современное - и такая форма, в общем, тоже напрямую соотнесена (пускай на ином материале, за счет чего и актуализируется содержание) с романной первоосновой. В "Гаргантюа и Пантагрюэле" всего полно - но не через край, о многом заходит речь - но остается пространство загадки, "непоказанное место" (и возможность над этими неразгаданными тайнами бытия откровенно поржать).

Но что удивительнее всего - такая многослойная рациональная конструкция отнюдь не исключает, а наоборот, усиливает (и у Богомолова не всегда так, во многих спектаклях этого нет) эмоциональное воздействие: взять эпизод из конца 1го акта, когда Панург рассказывает о своей несчастной первой любви - высшая степень гротеска формы и стиля обостряет искренность проживания (на заключительном показе Павел Чинарев и Дарья Мороз в советской школьной форме это отыграли просто невероятно, фантастически - подобного градуса достигает разве что момент объяснения Мэйбла и Маши Сидоровой в "Идеальном муже"); или, во 2-м акте, встреча Пантагрюэля с матерью, которую он не видел, не застал в живых, но по которой скучал (потрясающий, и без всяких лишних "примочек", в абсолютно статичной, "сидячей" диванной мизансцене, дуэт Дарьи Мороз и Виктора Вержбицкого - одна из сравнительно немногих сцен, не отсылающая напрямую к книге, целиком досочиненная самим Богомоловым). С другой стороны - юмора, приколов, хохм тоже хватает, и броских, удободоступных для восприятия, и тончайших, на интонации, на обертонах голоса построенных: как произносит Галинова "а потом он ел мяяясо...", или Вержбицкий "пух у гусенка - мяХкий..."! А как "рассасывает леденец девочка Роза"! Монолог же из авторского предисловия к роману, Богомоловым вынесенный во второе действие спектакля, Вержбицкий проговаривает не менее весомо, что в формате мини-моноспектакля воспроизводит главу о рождении Смердякова из "Карамазовых".

Какой сладкой и нежной была чума... А все-таки из уморительно смешных и трогательных до слез моментов складывается спектакль жесткий, бескомпромиссный, неподдельно трагический: разговор о человеческом физиологическом нутре со всей его неприглядной требухой, дерьмом, мочой, "телесными соками" - всем, что человека делает куском уродливым, грязным, вонючим, дряхлеющим, болеющим и... живым. Спектакль "Гаргантюа и Пантагрюэль" до последнего показа оставался живым, из репертуара он ушел, но может быть удалось снять видео и его жизнь продолжится в иных формах - со спектаклями это все же проще, чем с людьми.

Так или иначе -
все движется к своей цели,
и они поплыли дальше,
и нет нам дела больше ни о чем,
только ветер гудит в проводах

https://users.livejournal.com/-arlekin-/