Отправлено: 17.03.14 12:45. Заголовок: "Гаргантюа и Пантагрюэль" в Театре Наций

ТЕАТР НАЦИЙ

ГАРГАНТЮА И ПАНТАГРЮЭЛЬ (18+)



Автор: Франсуа Рабле
Режиссер: Константин Богомолов
Художник: Лариса Ломакина


Действующие лица и исполнители

Пантагрюэль и не только:
Виктор Вержбицкий
Панург и не только:
СЕРГЕЙ ЧОНИШВИЛИ
Алексей Юдников
Дама-Тамара и не только:
Александра Ребенок
Мама и не только:
Дарья Мороз
Мария Карпова
Принцесса Бакбук и не только:
Роза Хайруллина
Дарья Мороз
Мария Карпова
Нянька и не только:
Анна Галинова
Какашка и не только:
Павел Чинарев
Олег Соколов
Евгений Даль
Алькофрибас Назье и только:
Сергей Епишев

 Отправлено: 14.05.14 06:41. Заголовок: Анна А. Степанова ..

 Отправлено: 14.05.14 07:06. Заголовок: Илья Ноткин Отчит..

 Отправлено: 14.05.14 08:48. Заголовок: http://f5.s.qip.ru/F..

Новый спектакль Константина Богомолова по мотивам романа Фрасуа Рабле можно причислить к искусству не для всех: зал разделился на тех, кто не понял и вышел посреди первого отделения, и тех, кто проникся увиденным

 Отправлено: 14.05.14 10:57. Заголовок: http://www.spletnik...

 Отправлено: 14.05.14 10:58. Заголовок: Андрей Пронин..

 Отправлено: 14.05.14 14:56. Заголовок: О пользе замены моз..

О пользе замены мозговой косточки сухим кормом



Новый спектакль Константина Богомолова «Гаргантюа и Пантагрюэль» выглядит очередным эпизодом многосерийного произведения режиссера. «Сценарий» для каждого нового эпизода пишется новым автором, стилистика же остается по большей части прежней. В спектакле Театра Наций соавтором выступил Франсуа Рабле.
Интересно, что Богомолов из всего многообразия раблезианских сюжетов отобрал лишь те, что относятся к телесной природе человека, но оставил в стороне острую социальную сатиру автора романа о стране Утопия и ее мудрых и жизнелюбивых правителях. Так что зрители Театра Наций не услышат ни едкую критику системы образования, ни пышущие сарказмом диалоги и монологи о судебной системе, ни полную идеализма мечту о мире. Но зато они увидят историю о вырождении человечества – от могучих великанов, доживающий свой долгий и насыщенный век в доме престарелых, а в финале спектакля умирающих, до нас, пигмеев, на долю которых осталась лишь «Маленькая страна», где «люди с добрыми глазами и зла и горя нет».

«Маленькая страна», как всегда у Богомолова и сценографа Ларисы Ломакиной, имеет весьма точные географические и временные координаты – время советское, страна советская. В этом ракурсе и подает режиссер отдельные эпизоды романа. Так, вместо шалопая-парижанина Панурга, фривольно объясняющегося в любви под сенью храма даме высшего света, появляется Панург советский школьник, преследующий свою одноклассницу, погруженную в молитвенный экстаз повторения таблицы умножения. И очень к месту звучит на советской кухоньке призыв-предсказание оракула Божественной Бутылки: «Trink!»

Но подобная трансформация касается далеко не всех сцен романа, сюжетную и текстовую канву которого Богомолов по большей части сохранил, лишь несколько видоизменив акценты, мотивации героев и перетасовав реплики персонажей. Его «Гаргантюа и Пантагрюэль» в плане сюжета – это история рождения и взросления последнего из великанов (Пантагрюэля), его знакомство и дружба с веселым философом Панургом и путешествие их к оракулу Божественной Бутылки, способному ответить на любой вопрос. И если в романе потребность к путешествию была продиктована матримониальными метаниями Панурга, то в спектакле осталась неясная тяга Пантагрюэля к познанию самого себя.

Вот только самопознание это напрочь лишено того жизнелюбия, каковым проникнуты исследования своей натуры Гаргантюа и Пантагрюэлем у Рабле.

Постижение жизни сейчас, когда от великой Эпохи Возрождения осталась лишь бледная тень воспоминания – как тень умершей матери, то и дело являющейся Пантагрюэлю, - занятие весьма унылое. В нем нет больше радости – есть лишь запреты и оковы, наложенные на человеческую природу. Они же были и тогда, иначе Рабле не написал бы свой роман, но бунт против этих оков тогда носил характер игры, а не эпатажа. К слову, «Гаргантюа» - возможно, наименее эпатажный из богомоловских спектаклей последних лет. За три часа сценического действия лишь пара режиссерских эпизодов может «шокировать» неподготовленного зрителя. Вся прочая «шоковая терапия» - целиком на совести Рабле с его многоречивым воспеванием содержимого необъятного гульфика мальчика Пантагрюэля или бесконечно изобретательным исследованием на тему идеальной подтирки.

Трактовать и интерпретировать «Гаргантюа и Пантагрюэля», разобранного на части и заново сложенного Константином Богомоловым можно очень долго и увлекательно. Но вот ведь парадокс. То, что так интересно описывать и анализировать в смысловом плане, было крайне неинтересно, смотреть в плане театральном. На сцене Театра Наций Богомолов лишь заново собрал конструктов из своих любимых деталек: классического текста, условно-советской сценографии, набора эстрадной фонограммы, приспособления имен персонажей к нашим «фио»-реалиям и все тех же актеров все в тех же масках. Несколько минут уходит на то, чтобы подставить фигурки в новые предлагаемые обстоятельства, и приходит черед скуки. Скуки узнавания.

И это тем более обидно и грустно, что самое начало спектакля, когда на подмостки вышли актеры в концертных костюмах и встали перед микрофонами, - это начало обещало многое. Текст Рабле ничуть не видоизмененный, несокращенный, почти не окрашенный интонационно вдруг зазвучал настолько чарующе, что без малейших дополнительных режиссерских ухищрений на сцене один за другим стали рождаться раблезианские герои. Точнейший режиссерский разбор текста, поразительная «вслушиваемость» в него актеров (прежде всего, выступающего от лица автора Сергея Епишева, Гаргантюа-Пантагрюэля Виктора Вержбицкого и няньки Анны Галиновой) минут на двадцать буквально из ничего создали чистый и беспримесный театр. Театр, не отпускающий, заставляющий вслушиваться в каждое из бесконечных слов Рабле, включая безжалостно пролистываемые при чтении. Театральное действо, которое хочется, по совету все того же Рабле и героя Вержбицкого из второго акта, разгрызть, как кость и «высосать оттуда мозговую субстанцию». Но театральная магия заканчивается, не успев толком набрать силу, и приходит черед театрального конструктора, «разгрызать» который нет необходимости. Продолжая аналогию Рабле, мозговая косточка успешно превратилась в прекрасно сбалансированный, питательный и полезный сухой корм.

Подробнее: http://vm.ru/news/2014/05/14/o-polze-zameni-mozgovoj-kostochki-suhim-kormom-248482.html

 Отправлено: 14.05.14 15:02. Заголовок: pavelrudnev (pavelru..

 Отправлено: 14.05.14 15:10. Заголовок: mifrael (mifrael) ..

 Отправлено: 14.05.14 16:19. Заголовок: Как по мне, так «Гар..

 Отправлено: 14.05.14 16:56. Заголовок: http://www.youtube.c..

 Отправлено: 15.05.14 05:02. Заголовок: Дмитрий Белов схо..

 Отправлено: 15.05.14 16:07. Заголовок: Пук как форма театр..

Пук как форма театрального мышления

Константин Богомолов поставил "Гаргантюа и Пантагрюэль"


Карнавальность лезет буквально изо всех дыр нашей жизни, заставляя художников кто во что горазд хохмить, прикалываться, стебаться, травестировать, как бы доказывая: если мир сошел с ума, не стоит натягивать на него смирительную рубашку. Такие мысли посетили обозревателя «МК» на премьере "Гаргантюа и Пантагрюэля" Константина Богомолова в театре Наций.

Лучший психиатр - это сумасшедший доктор, лучший режиссер - тот, кто способен так поиметь мозги публики, чтобы к финалу зритель опустошился от всего, что переполняло его на протяжении спектакля, испытав, так сказать, интеллектуальный оргазм ( это слово вроде пока не запретили). Средневеково-ренессансная история двух великанов, поведанная Франсуа Рабле, полна скабрезных шуток, физиологических подробностей, описаний обжорства, бесконечных перечислений каких-то имен, блюд, наук, описания путешествий по фантастическим островам, насыщенна грубоватым юмором, сатирой, подшучиванием на церковью и прочими фривольностями, граничащимии с абсурдизмом и рассказана Константином Богомоловым смачно, громко (артисты снабжены радиомикрофонами) в сопровождении обильного пукания и какания.

Кроме этих безобразий в спектакле использованы и некоторые другие художественные средства. Их не так уж много: любимые режиссером и художником Ларисой Ломакиной диваны, музыкальные номера, исполненные под фанеру (очень понравилась "Темная ночь", как бы спетая как бы оторванной головой). КВНовские приемы типа: Сергей Епишев (рассказчик) говорит: "Пришла тоска". Входит актриса Роза Хайруллина в клетчатой пижаме, садится на диван. Через некоторое время Епишев говорит: "Тоска ушла". Угадайте! Что произошло? Никогда не догадаетесь! Хайруллина встает и уходит. Круто?! А то!

Еще в «Гаргантюа» зачем-то есть стихи Гумилева. Хотя что значит "зачем-то"... Как сейчас можно без Гумилева? Еще есть Casta diva Беллини как бы спетая ... Ну как бы это сказать... Ну, короче микрофон приставили к такому месту у артистки.... Ну... Да ладно, все уже поняли! Тем более, что Епишев так и объявил: исполняет, говорит, заслуженная артистка Звезда Ивановна... Еще есть всякие русские имена и фамилии, а еще есть... Собственно, больше и нет ничего.

Ах нет! Как можно? Есть прекрасные артисты - Виктор Вержбицкий, Сергей Чонишвили... И еще группа прекрасных артистов, изображающих то какашку, то паралитика, то лиса, сующего свой хвост в ... Ну вы понимаете, куда. Впрочем, про КВН уже говорилось. Ну вот собственно и все.

Есть такой психологический тест: тебе говорят слово, ты в ответ называешь первое пришедшее в голову. На имя Богомолов я бы отреагировала словом "адекватность". Или даже "полная адекватность". Потому что творчество Константина Богомолова фантастически адекватно времени и месту. Оно идеально вписывается в культуру, где любимое шоу - КВН, формат юмора - Комеди Клаб, победитель музыкального конкурса бородатая Кончита. В таком мире театр - это, разумеется, Константин Богомолов.

Екатерина Кретова

http://www.mk.ru/culture/2014/05/15/puk-kak-forma-teatralnogo-myishleniya.html

 Отправлено: 15.05.14 16:12. Заголовок: Меланхолический Рабл..

Меланхолический Рабле

Константин Богомолов сдул пыль со страниц средневекового романа

Текст: Алена Карась




Ставя свой новый спектакль "Гаргантюа и Пантагрюэль" в Театре Наций (премьера состоялась только что в рамках фестиваля искусств "Черешневый лес"), Константин Богомолов решительно продекларировал полную аполитичность, сосредоточившись на телесности, справедливо полагая, что она и есть самая несвободная, самая репрессированная субстанция современного человека.

Все, кто ждал от нового спектакля Богомолова скандальных жестов и политических аллюзий, ничего такого в нем не найдут. Он заворожен звуками раблезианской речи, ее пассажами и периодами. Невероятные истории рождения Пантагрюэля, исторгнутого из материнского лона после огромного количества фекальных масс и съеденных животных, рассказываются тремя меланхоличными мужчинами. Главный рассказчик, то есть Рабле, подписавший первую книгу романа анаграммой собственного имени - Алькофрибас Назье.

Высоченный - в духе раблезианских гипербол - Сергей Епишев, постоянный соавтор всех капустников Богомолова, большую часть времени сидит у стола в черных очках слепца или стоит у микрофона, дразня бесстрастной интонацией профессора-зануды. В центре на диване - Виктор Вержбицкий (Пантагрюэль и не только), и Сергей Чонишвили, (его ученый друг Панург, и не только). Их рассказы порой похожи на лекции, а порой на лунатический бред, сопровождаемый монотонным и усыпляющим звуком.

Между тем раблезианские непристойности, одна экзотичней другой, заставляют зрителя испытывать на спектакле Театра Наций явный когнитивный диссонанс. Заторможенные ритмом они готовы дремать, но слова о гульфиках, спермосодержащих пазухах и субстанциях освобождённых кишечников не дают покоя, тревожат. Актеры точно в магическом трансе продолжают "пеленать" дикие и свободные раблезианские "колбаски" в меланхолические ученые диалоги, почти не соблазнившись представить их воочию, подогреть шоу (единственное, что всегда подводит Богомолова - это его неистребимое пристрастие к мюзик-холлу).

А между тем все, что говорится в спектакле, относится сегодня к области полузапретного. Здесь не звучит мат, но фекалии, экскременты, потоки мочи, жизнь гульфиков и скрываемых в них яичек - все бесконечное разнообразие "материально-телесного низа", столь глубоко проанализированное в книге Михаила Бахтина о Рабле и народной культуре средневековья - вспоминаются здесь как на поминках, точно празднуя свою смерть.

И место этого оплакивания выбрано под стать - огромная, обитая красным бархатом гостиная не радует, но скорее пугает своим кровоподобным цветом, на фоне которого сидят стареющие Пантагрюэль и Панург, навеки отлученные от своей "карнавальной" телесности (художник Лариса Ломакина).

Женщины в этом мире возникают либо из смертного небытия (того, в котором пребывает умершая при "раблезианских" родах мать Пантагрюэля - Дарья Мороз), либо из лунатических видений. Так появляется на сцене "поющее лоно" в исполнении Александры Ребенок, чья дама зовется просто Тамарой: водрузившись на стул, она приоткрывает складки роскошного платья и устанавливает микрофон на уровне непристойной части тела, вслушиваясь в божественные звуки Casta Diva, льющиеся прямо оттуда.

Старость и смерть с их проявлениями - единственная область телесного, допущенная в этот мир.

Герой Вержбицкого - одновременно отец и сын, не успев родиться, становится старым и пребывает в философском оцепенении. Звучит "Темная ночь", и с этими звуками, знакомыми до боли, всплывает и подключается к разговору о телесности вся сложность завещанного нам отцовского мира, переводя разговор о теле из интимной памяти в память коллективную, где как никогда пылает вопрос о патриархальной фигуре отца-отечества и его наследии.

В финале говорится о том, что умерли все великаны, и чтобы продемонстрировать это, Сергей Епишев становится на колени. Так, на коленях, он и поет известный хит 80-х "Маленькая страна", ставя бравурно-горестную точку в меланхолическом спектакле.

Пародийная и освобождающая сила книги, казалось, навсегда осталась в "темном средневековье". Но стыдливая духовность новейших времен заставили Рабле вновь стать актуальным художником. Ведь его проповедь звучит сегодня оглушительно и опасно: "Насколько же запах вина соблазнительнее, пленительнее, восхитительнее, животворнее и тоньше, чем запах елея!"

 Отправлено: 15.05.14 21:49. Заголовок: Читаю отзывы, реценз..

Читаю отзывы, рецензии,но никак не могу понять,как роман можно перенести на сцену?! Помню, что в университете чтение этого произведения для сдачи экзамена по зарубежной литературе было чудовищным испытанием... По-моему, я его так и не одолела до конца. Вряд ли решусь перечитать роман, даже из огромного уважения к Сергею Ножериевичу. А вот на спектакль приеду обязательно, потому что Сергей и потому что интересно, как это, всё-таки, получилось...

 Отправлено: 16.05.14 05:30. Заголовок: Грусть исполинских м..

цитата:

Алла Шендерова Удивительно стойкое послевкусие оказалось у спектакля Константин Богомолов "гаргантюа и Пантагрюэль". например, фраза "хор дома престарелых великанов" уже прочно вошла в наш домашний обиход. Или вот еще - по следам хулиганской новеллы про "непоказанное место" я все время вспоминаю стихи Нины Искренко: "У инокини Нафиг нет чулок, Но ей дадут кусочек пластилина - Она залепит им сквозную рану, Зияющую где-то между ног". В общем, музыкой навеяло. А текст мой - вот. С ним, правда, не без курьезов. Но в этом варианте все корректорские импровизации уже поправлены. http://www.kommersant.ru/doc/2470954

Грусть исполинских масштабов

"Гаргантюа и Пантагрюэль" в Театре наций

Фестиваль искусств "Черешневый лес" представил премьеру московского Театра наций "Гаргантюа и Пантагрюэль" по роману Франсуа Рабле. О том, что сближает знаменитого писателя Ренессанса с Даниилом Хармсом и Иосифом Бродским, на спектакле Константина Богомолова задумалась АЛЛА Ъ-ШЕНДЕРОВА.

"Здравствуйте, дети! Меня зовут Гомер Иванович, сегодня я расскажу вам сказку..." — говорит двухметровый артист Сергей Епишев, пробравшись к микрофону через заставленную мебелью комнату. В этой комнате с красным потолком, выстроенной художницей Ларисой Ломакиной на сцене Театра наций, явно что-то не так: стены сложены из средневековых побагровевших (от времени?) камней, а мебель стоит брежневская: лакированный сервант, полосатый диван, справа — белый кухонный стол, слева — дубовый письменный.

"12 июня 1670 года Анна Петровна Грангузье-Иванищева объелась годбийо. Годбийо — это внутренности жирных куаро, куаро — это волы",— скороговоркой произносит Епишев, он же Гомер Иванович и Алькофрибас Назье (под таким псевдонимом публиковались сочинения Рабле), сев за стол. Едва он добирается до фразы Рабле, живописующей, как объевшиеся поселяне пустились в пляс "под звуки разымчивых флажолетов и нежных волынок", как артисты устраивают на сцене дискотеку, но не под песни, скажем, Сергея Шнурова, а под музыку Генделя. Спустя пару реплик Виктор Вержбицкий, он же Игорь Сергеич Грангузье-Иванищев, возвещает о рождении своего наследника — великана Пантагрюэля. А Мария Карпова, она же Анна Петровна, исполняет, теперь уже под Бритни Спирс, танец смерти. Тут Назье перевоплощается в Бродского — и читает ей эпитафию.

Если задуматься, именно Рабле с его героями-великанами (Гаргантюа был ростом с Нотр-Дам, а младенец Пантагрюэль достигал размеров тираннозавра), растянутым пространством и временем, путешествием на остров Диких Колбас и прочими чудесами можно считать родоначальником европейской остраненной прозы. Вряд ли Джонатан Свифт, пару столетий спустя писавший своего "Гулливера", обошелся без его влияния. А уж Алиса Льюиса Кэрролла, чуть не съевшая Пудинг, едва ее только ему представили,— точно вышла из раблезианской шинели.

Чтобы перевести этот странный старинный текст в сегодняшнюю тональность, Константин Богомолов добавил к нему хармсовского абсурда, дав персонажам русские имена, а актерам — по несколько ролей: так Виктор Вержбицкий и Сергей Чонишвили по очереди становятся то отцом Гаргантюа и сыном Пантагрюэлем, то Пантагрюэлем и Панургом. "В Булонском лесу было много женщин. Они созревали и падали, сочные, спелые",— произносит Назье, рассказывая о том, как друзья Пантагрюэль с Панургом захотели жениться. Им под ноги раз за разом падает некая дама (Александра Ребенок), которую приглашают в театр (представление разыгрывается тут же, у дивана) — смотреть новеллу про "льва и непоказанное место". После чего дама бежит со сцены в зал, крича: "Ну вообще! И это — в центре Москвы", призывая публику покинуть представление.

Само собой, режиссерское хулиганство на этом не кончается. Чуть погодя та же Александра Ребенок, но уже в старинном камзоле, встает на стул — микрофон доходит ей ровно до середины тела: из динамиков льется "Casta Diva", сопровождаемая размышлениями героев об "ужасном одушевленном органе внутри женщины". Монологи про гульфик юного Пантагрюэля положены на барочную музыку, названия блюд, что ел малютка-великан, актриса Анна Галинова рассказывает как сказку на ночь. После чего артист Вержбицкий, романтично закинув голову, произносит "Ах, как мы какали в юности!.." "Хорошо быть молодым!.." — вторит ему фонограмма с песней Сергея Никитина, которую дребезжащими голосами подхватывают все участники. "Песня исполняется хором дома престарелых великанов",— церемонно объявляет Назье.

Однако, отсмеявшись, замечаешь, что сквозь это "капустное" раблезианство в спектакле все яснее проступает меланхолия — та самая "бродская" тональность, заданная еще в начале. "Это кошка, это мышка, / Это лагерь, это вышка / Это время тихой сапой / Убивает маму с папой",— этих стихов Бродского в спектакле нет. Но они очень к нему близки. Потому что "Гаргантюа и Пантагрюэль" Богомолова — конечно же, не иллюстрация пышной ренессансной витальности, а рассказ о том, как быстро, смешно и порой бессмысленно проходит жизнь. Как стареют родители. И как в итоге уходят все, даже великаны.

Ближе к финалу под сипловатую "Темную ночь" Бернеса к старому мальчику Пантагрюэлю вдруг приходит его мама: "Зачем же ты умерла, я так тосковал!" — " Чтобы хорошо выглядеть, надо рано умереть, малыш. Но как же ты постарел!" — "Потому что я живу, мама". Чуть погодя Назье сильно опускает микрофон и, присев на корточки, объявляет, что все великаны умерли.

http://kommersant.ru/doc/2470954

 Отправлено: 16.05.14 05:35. Заголовок: Аллегория избыточно..

Аллегория избыточности

В московском Театре Наций состоялась премьера спектакля «Гаргантюа и Пантагрюэль»

Режиссер Константин Богомолов представил в московском Театре Наций новый спектакль «Гаргантюа и Пантагрюэль» по мотивам одноименного романа Франсуа Рабле.

Наиболее часто встречающееся в постановке слово – гульфик. Актер Павел Чинарев (в роли Какашки и не только) полностью раскрывает эту тему яростным монологом о любви, в которой содержимое гульфика первостепенно. Слегка щекоча все еще непривычного московского зрителя откровенной, но отнюдь не матерной лексикой, история кружится вокруг телесно избыточной потребительской жизни Пантагрюэля. Возможно, что это все про обывателей, ненасытно пекущихся о своих благах, не находящих ни в чем удовлетворения, но есть одно досадное обстоятельство. Речь идет о гигантах, которые впоследствии вымерли. Все раблезианские разоблачения государства и церкви вычищены в спектакле в пользу изучения телесности самой личности. Социальная острота смещена на второй план. На первом плане боль Пантагрюэля, лишенного матери и жены, поглощающего весь мир без разбора.

Несмотря на отдаленность исторического контекста, тема более чем современна и точна: власть над телом и власть тела. Действие происходит в фееричных декорациях, напоминающих внутренности желудка или конторский зал, «обитый» мясными стейками. Огромный плазменный телевизор присутствует на сцене, как неотъемлемый элемент постановок Богомолова, но на этот раз не включается. Преемственность по отношению к предыдущим работам режиссера в МХТ очевидна не только по этому предмету. Как и раньше, повествование скреплено пояснительным текстом, но теперь не в виде титров, а с помощью речи молодого бюрократического стиляги. Его блестяще исполняет Сергей Епишев. Так же как и в «Идеальном муже», меланхоличные зарисовки светской жизни периодически прерываются саундтреком российской эстрады и шаржевыми плясками. А персонаж Принцессы Бакбук в исполнении Розы Хайруллиной кажется целиком перешел из «Карамазовых», но вместо светящегося Алеши стал совсем уж бестелесным духом русской тоски. Кроме того, внимательный зритель увидит и кое-что из зарубежных постановок Богомолова: остраненная подача диалогов, формализм в религиозных сценах, разложение роли одного персонажа на нескольких исполнителей.

Можно предположить: расчет сделан на то, что зритель увидит себя в этом и ужаснется, но, кажется, такой прием как аллегория слишком слаб для нынешнего непроницаемого сознания. Богомолов из сцены в сцену выводит картину жизни без стыда, без ценностей: посмотрите на людей, которые не какают, посмотрите на старика, который только и мечтает подтереться самым лучшим способом, послушайте песнь, которую поет вагина. Вся ясность мысли упакована в чистейшее театральное потребление. В этом экстремальном и виртуозном анализе человеческих испражнений есть глубокая гармония и она действует успокоительно. Хочется верить, что такой спектакль останется в репертуаре надолго, до тех пор, пока реакция на такие проявления станет более тревожной.

Приближаясь к заветному оракулу, Пантагрюэль задает все более и более точные вопросы: можно ли так относиться к колбасам, если они свободные колбасы и всегда ли колбасы это колбасы, как спрятаться, чтобы тебя никто не нашел, какой вкус у чистейшей воды. Ответ на них лишь звукоподражательный набор букв, вечное бренчание, через которое по Сартру с нами говорит время и от которого проходит тошнота. А финальная песня спектакля после всего пережитого останется с вами навсегда как русский акцент за границей, от которого кто-то мечтает избавиться, а кто-то неимоверно гордится, практически как частью тела.

Алексей Краевский специально для «Ленты.ру»

http://lenta.ru/articles/2014/05/15/bogomolov/

 Отправлено: 16.05.14 05:41. Заголовок: Из ФБ. Константин Б..

Из ФБ.

цитата:

Константин Богомолов И вот теперь я хочу сказать. Это счастье. Счастье, когда ты чувствуешь себя частью одной потрясающей талантливой, современно мыслящей, доброжелательной СЕМЬИ. Это и есть ТЕАТР. И это был выпуск мечты. Спасибо за эти два с половиной месяца! Спасибо артистам - Виктор Вержбицкий, Сергей Чонишвили, Роза Хайруллина, анна галинова, Maria Karpova, Alexandra Rebenok, Дарья Мороз, Лея Лейман, Aleksey Yudnikov, Олег Соколов, Serguei Epishev, Pasha Chinarev, Евгений Даль, Danil Steklov спасибо гениальная Larisa Lomakina, спасибо - отныне и навсегда для меня - лучший Alexander Sivaev, спасибо нереальный Валерий Волков, спасибо терпеливой и тактичной Виктория Кацубо, и - finally - СПАСИБО ТЕАТРУ НАЦИЙ - прекрасному, уютному, современному, свободному, кипящему, смелому, умному, а теперь и такому родному! СПАСИБО Евгений Миронов, Maria Revyakina, Roman Dolzhanskiy !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Спасибо Katerina Yakimova, Tania Kalinina! И ВСЕ ВСЕ ВСЕ службы и цеха! WE DID IT PS И конечно спасибо Франсуа Рабле! 15-16 июня. До встречи, ЛЮБИМЫЕ! TRINK за Вас!!!!!!!!!

 Отправлено: 16.05.14 09:28. Заголовок: Ann Ananskaya Ты..

 Отправлено: 16.05.14 09:31. Заголовок: Nina Agisheva-Niko..

 Отправлено: 16.05.14 09:33. Заголовок: Marina Bek-Bulatova ..