Отправлено: 11.02.07 23:53. Заголовок: "Я АБСОЛЮТНО НЕПРАВИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК!"

"Хотелось бы что-то в жизни оставить после себя. По-настоящему оставить! Человек жив памятью, своими делами. Я не боюсь того, что профессия сможет помешать мне в обретении комфорта. Сегодня я вполне доволен своей личной жизнью и ее стыковкой с работой. Главное, чтобы окружающие понимали тебя, твое дело, чтобы живущие рядом люди уважали твое одиночество. По большому счету, каждый человек - одинок..."

 Отправлено: 03.07.08 06:36. Заголовок: Актер Сергей Чонишви..

Актер Сергей Чонишвили
«Актером теперь можно назвать кого угодно»


За один день он успевает сделать немыслимое количество дел. Играет в театре «Ленком», снимается в кино и сериалах, озвучивает фильмы и рекламные ролики, пишет книги... В уходящем сезоне Сергей ЧОНИШВИЛИ сыграл Кочкарева в спектакле Марка Захарова «Женитьба», заменив Александра Абдулова. Словом, актер теперь уверенно входит в «высшую лигу» российского актерского цеха. Между тем в интервью «Новым Известиям» Сергей Чонишвили признался, что сидеть на «скамейке запасных» ему пришлось слишком долго: в 1990-е неизвестно как сводил концы с концами и чуть не расстался с профессией.

– Сергей, вас в полной мере можно отнести сегодня к востребованным актерам. А согласитесь ли вы участвовать в интересном проекте, если гонорар за него будет гораздо ниже того, что вы обычно получаете?

– Соглашусь. Я очень люблю фразу из романа Генриха Белля «Глазами клоуна»: «За искусство всегда либо переплачивают, либо недоплачивают».

– Вам не мешает то, что актер – зависимая профессия?

– У меня есть формула независимости: найти себе несколько работодателей и зависеть от каждого из них только в определенный отрезок времени.

– Если бы вы не стали актером, какую бы профессию выбрали?

– Наверное, я стал бы журналистом. В 1993 году, репетируя независимый театральный проект «Игра в жмурики» (не рассчитывая на помощь со стороны и ничего не получая за репетиции, но надеясь, что смогу его показывать и что-то зарабатывать), я думал: «Если спектакль не получится, брошу театр и займусь другим делом».

– В тот момент вы и вправду были готовы к этому?

– А что я еще мог сделать? Я оказался в тупике. В «Ленкоме», куда я устроился, окончив театральный институт, я играл 28 спектаклей в месяц, выходя на сцену в массовке и получая зарплату, которой хватало недели на полторы. Другой работы не было. Первую роль со словами (это был Ноздрев в «Мистификации») я получил в театре через тринадцать лет работы. К тому времени я уже три года играл в спектаклях «Псих» и «Старый квартал» Театра-студии под руководством Табакова, почти шесть лет существовал проект «Игра в жмурики» и уже прошел сериал «Петербургские тайны». Кстати, после него я не снимался пять лет.

– Как вам удавалось выжить при такой мизерной зарплате?

– Не знаю. Собирал бутылки и сдавал их… Приходил к друзьям в гости, и они сразу накрывали на стол, чтобы меня хоть чем-то угостить.

– Первая книга, которую вы написали в то время, тоже помогла вам обрести себя?

– «Незначительные изменения»? Она стала той точкой опоры, которую мне нужно было найти, чтобы не сойти с ума.

– Недавно вы сыграли Кочкарева, одну из ведущих ролей в спектакле «Женитьба», заменив Александра Абдулова. Как к вам теперь относятся в «Ленкоме»?

– Я работаю в «Ленкоме» почти двадцать три года, и мои отношения с людьми, которые здесь работают, уже давно сложились. Наш коллектив – команда, и у каждого актера в ней свое место. Одна из ведущих ролей, о которой вы говорите, ничего не изменила. Решение о том, что я должен играть Кочкарева, принял коллектив театра, и прежде всего Александр Абдулов.

– Вы дружили с Абдуловым?

– Я не был его другом. Мы были коллегами и испытывали друг к другу взаимную симпатию. Играли вместе в «Диктатуре совести», «Юноне и Авось», в спектакле «Звезда и смерть Хоакина Мурьетты» и в «Оптимистической трагедии».

– А в кино?

– В театре мы встречались гораздо чаще. Совместных работ в кино было только две – фильм Вячеслава Криштофовича «Я тебя люблю» и сериал Олега Фомина «Next».

– Обычно спектакли Марка Захарова так или иначе связаны с самыми актуальными, наболевшими вопросами, которые волнуют всех зрителей. «Женитьба» вызывает такую же реакцию. Почему Кочкарев, который просто хочет женить друга, выглядит настолько современно?

– Сейчас в России многие понимают, что пора что-то делать, только никто не знает, что именно. А «Женитьба» – как раз спектакль о желании человека что-то делать, не важно что, лишь бы чем-то заниматься. У Кочкарева появилось конкретное дело – женить товарища. Вот он и начинает действовать.

– Думаете, что ситуация в России сейчас складывается так, что многим хочется чем-то заняться, но они не знают, чем?

– Конечно. Нынешнее поколение лишилось ориентиров. Прежние идеалы потеряны, идея, что нужно зарабатывать как можно больше, в России тоже не прижилась. Кто-то научился не зарабатывать деньги, а воровать. Кто-то хочет как можно больше получить, не создавая ничего стоящего. Узнав, что я где-нибудь снимаюсь, коллеги по цеху спрашивают: «Платят?» Их интересует не роль и не фамилия режиссера. Это странно. Многие удивляются, если я уезжаю со съемок сразу после окончания работы, не задержавшись на лишний день. А мне не интересно сидеть без дела: жалко времени.

– Вы не боитесь конкуренции? Может быть, вас попытаются вытеснить актеры молодого поколения?

– Да пожалуйста, только если это будут актеры, а не люди, у которых размыты границы профессии. Актером теперь могут назвать кого угодно. И кино теперь тоже может снимать кто угодно, были бы деньги. Продюсеры в основном работают по одной и той же схеме: находят какую-нибудь хорошенькую девочку или мальчика, снимают их в паре сериалов, объявляют звездами первой величины, выжимают из них все соки, а лет через пять-семь выбрасывают за ненадобностью. А бывшие звезды переживают трагедии, не понимая, что произошло. Это стало нормой в стране победившего КВН.

– Вы считаете, что российский кинематограф до сих пор не вышел из тупика?

– У него сейчас, по большому счету, нет своего лица. Оно только формируется. В театре та же ситуация. Самые модные спектакли больше всего похожи на актерские капустники. Проще всего пошутить и поиздеваться, к примеру, над Львом Толстым, опрокинуть Достоевского, перевернуть Бунина и «раскрепостить» Ромео от Джульетты. Сложнее сделать работу, которая зацепит зрителя, вызовет у него какой-то другой отклик, не похожий на тот, что вызывает юмористическое шоу вроде «Комеди Клаба» или «Нашей Рашы».

– Вам никогда не хотелось самому снимать кино?

– Для этого нужно собрать команду талантливых людей и платить им столько, чтобы они работали на меня. Иначе им придется подрабатывать где-то на стороне. Мое кино – это книжки. Когда я их пишу, я не связан ни сроками, ни бюджетом, ни техникой.

– А фильмы, в которых играете, вы смотрите?

– Сериала до конца не видел ни одного. Фильмы – да, но телевизор в основном использую как экран для DVD. Иногда смотрю «Евроньюс», чтобы понимать, что происходит в мире.

– Интересуетесь политикой?

– Наблюдаю, за тем, что происходит. Я – либеральный демократ (не член партии Жириновского, а по своему мировоззрению). Считаю, что от реформ гораздо больше толку, чем от революций. Революции развиваются по одной схеме: разрушаем все до основания, а потом заново изобретаем велосипед. Единственная разумная форма правления такой огромной страной, как Россия, – конституционная монархия.

– Вы давно живете в Москве?

– Я живу в Москве с 1982 года и люблю этот город. Но не очень понимаю, почему он в течение двух лет остается самым дорогим в мире? Почему здесь не могут наладить нормальную систему дорожного движения и город задыхается в пробках. И цены на жилье просто заоблачные. Убитая «вторичка» стоит столько, что на эти деньги можно купить неплохую квартиру в Испании, Хорватии и Майами. А если говорить об охране окружающей среды… Знаете, в 1991 году я был на съемках в Японии. Чтобы наша группа смогла попасть на место съемок, японцы срыли часть холма, а когда мы уезжали, они снова все восстановили. Если бы они оставили эту дорогу, туда стало бы приезжать больше народу, а в этом месте живут какие-то редкие мидии, отлов которых строго дозируется. В России поставили бы шлагбаум и пару идиотов, которые брали бы деньги и позволили бы выловить всех мидий за неделю. Насколько нужно не любить собственную страну и ее природу, чтобы около озера Байкал построить целлюлозно-бумажный завод, который сбрасывает отходы в хрустально чистую воду! Знаете, мне иногда кажется, что человек – это какой-то вирус, болезнь планеты Земля. Он разрушает природу и не задумывается о том, сколько дерьма выкидывает в атмосферу.

ЮРИЙ ТИМОФЕЕВ

http://www.newizv.ru/

 Отправлено: 08.08.08 14:00. Заголовок: Журнал "GRAZIA&#..

Сергей Чонишвили:
"МОЕ КРЕДО ПО ОТНОШЕНИЮ К ЖЕНЩИНАМ - "ВСЕГДА!"

Любая женщина прекрасна, если она знает свои слабые и сильные стороны и может
выгодно их преподнести. Главное - она должна всегда оставаться женственной. Ведь на
сегодняшний день очень много женщин-мужчин, женщин-роботов, женщин-домохозяек,
женщин "для меблировки" и женщин которые вообще забыли, что они женщины. Чтобы
не попасть в одну из вышеперечисленных категорий, необходимы мощная отправная
точка, крепкий внутренний стержень и четкое понимание своих целей.
Меня может поразить что угодно - хоть поворот головы. А вот раздражает в первую
очередь неженственность, когда все слишком по-товарищески. Такое целеустремленное
построение жизни, где заранее все известно и распланировано: через 2 года - это,
через 3 - это. Но в то же время невыносимы и излишняя манерность, фразы типа:
"Ну, я же женщина!" как постоянный уход от любого вопроса. Ну и самый страшный
порок - глобальная глупость. Это неадекватное понимание не только ситуации,
но и самой себя.

Любая система порочна

Кто, например, сказал, что замуж надо выйти во столько-то? Что хорошо, когда
в браке есть возрастная разница, что вот во столько-то надо родить первого
ребенка, а во столько-то - второго. А еще лучше девять сразу, тогда можно получить
орден матери-героини. А кто сказал, что стандарт 90-60-90 - это идеал, к которому
нужно стремиться? Любая система порочна. А женщины, как правило, очень
зациклены и расстраиваются из-за своих несоответствий этим мнимым стандартам.
Они просто не понимают, что, возможно, как раз в этом их достоинства.

За дружбу!

Часто женщина хочет, чтобы мужчина был везде победителем и в то же время
проводил с ней 24 часа в сутки, а это невозможно. Я не сторонник матриархата
или патриархата. Мужчины и женщины должны иметь равные права.
Есть просто некоторые вещи, которые у женщины получаются лучше, поскольку
это заложено в ней на биологическом уровне. Например, она лучше организовывает
быт и создает атмосферу. У нее сильно развито созидательное начало.
Мое кредо по отношению к женщинам - "Всегда!" Иногда между мужчиной и
женщиной может возникнуть дружба, которая гораздо сильнее, чем между
женщиной и женщиной или мужчиной и мужчиной. Это абсолютно нормальное
явление, но оно достаточно редкое. Потому что для того чтобы это произошло,
нужно время и оба должны пережить момент взаимной симпатии или антипатии
на сексуальном уровне. Причем необязательно пригать в койку, чтобы понять,
хорошо это или плохо. Можно пройти все на эмоциональном уровне. Мы
живем по большому счету фантазиями и иллюзиями, и иногда они материализуются...
Если ощущения не исчезают, а реальность подтверждает то, что рисовалось
в воображении, - это большое счастье.

Попробуй, женись.

Я пару раз советовал друзьям жениться. Хотя я понимаю, что, во-первых,
чтобы создать нормальную семью, необязательно ставить печать в паспорт.
А во-вторых, к сожалению, институт брака сильно изменился.
Человек не может долгое время находиться вдвоем с кем-то, как, впрочем,
и не может долго находиться один. Конечно, если он встречает свою
вторую половину и это совпадает с периодом, когда он устал от одиночества,
то в такие моменты я говорил друзьям: "Ну хватит уже.. Попробуй, женись".

Вот он - идеал!

Если бы в шекспировском театре "Глобус", где все роли исполняли мужчины,
я мог бы выбирать среди женских персонажей, то остановился бы на леди
Макбет. В этом образе есть сочетание всех тех качеств, которые меня
привлекают в женщинах.

Журнал "GRAZIA", июль, стр.47
Рубрика "Мужчина о женщине"

 Отправлено: 08.08.08 19:05. Заголовок: Появилось на фор..

Появилось на форуме Ленкома:
"Если бы в шекспировском театре "Глобус", где все роли исполняли мужчины,
я мог бы выбирать среди женских персонажей, то остановился бы на леди
Макбет. В этом образе есть сочетание всех тех качеств, которые меня
привлекают в женщинах." ........... Да-а. "Романтик.."

 Отправлено: 08.08.08 19:14. Заголовок: Здесь эта статья раз..

Здесь эта статья размещена.



Перенесено в правильую тему.

 Отправлено: 01.09.08 09:11. Заголовок: Омск театральный С..

Омск театральный

Сергей Чонишвили, артист театра «Ленком»:
«На этой сцене я сыграл свои первые спектакли»

В 70-е годы (а именно на них падает моё детство и, следовательно, выбор профессии) это был прекрасный город, имеющий великолепного зрителя, который чувствовал, когда люди работали, выкладывая всего себя, а когда просто приезжали подхалтурить. Это был город, где на сцене Омского театра драмы играли замечательные артисты, которые к сожалению, были далеки от центров кинематографа, но которые могли легко составить конкуренцию многим столичным артистам. Это был город, куда с радостью приезжали на гастроли многие театры страны... а некоторые артисты потом оставались работать. Это город, где построен Дом актёра, названный именем отца, который его и построил… И с этим городом всегда будут связаны мои светлые воспоминания, потому что нам всегда дороги наши первые самостоятельные принятия решений и наши первые самостоятельные шаги в выбранном направлении... а именно на сцене Омской драмы я сыграл свои первые спектакли( «Беседы при ясной луне» по рассказам Шукшина и «Дон Хиль зелёные штаны» Тирсо де Молино).

http://teatr.newizv.ru/news/?IDNews=1661&date=2008-09-01

 Отправлено: 29.09.08 23:04. Заголовок: Сергей Чонишвили: м..

Сергей Чонишвили:
мой любимый вид спорта – общественный транспорт

На канале НТВ выходит сериал "Косвенные улики", в котором актер Сергей Чонишвили сыграл одну из главных ролей. Герой "Петербургских тайн" и "главный голос" канала СТС в нынешнем сезоне сыграл Кочкарева в спектакле "Ленкома" "Женитьба". О том, как можно все в жизни успеть, Сергей Чонишвили рассказал в эксклюзивном интервью корреспонденту Tata.ru.

- Сергей, почему на главной странице вашего сайта выставлена детская фотография?
- По-моему, лишний раз тиражировать свои портреты банально. А детская фотография выглядит очень забавно и позитивно. В детстве моя жизнь была прекрасна, и я занимался тем, что мне нравилось.

- Что вы делали?
- Рисовал людей, машины, корабли и все остальное (мама до сих пор хранит мои рисунки), лепил, познавал мир и радовался каждому дню.

- Вы выросли в театральной семье?
- Да, мои родители познакомились в Тбилиси, когда мама была студенткой театральной студии при русском ТЮЗе. Отец вел этот курс вместе с еще одним педагогом. Получив дипломы, студенты стали актерами ТЮЗа, родители поженились, переехали в Тулу, где родился я, а потом в Омск.

- Почему они уехали так далеко?
- Актеры, как военные: едут туда, где есть работа.

- Когда вы сыграли свою первую роль?
- В тринадцать лет.

- И сразу решили, что будете актером?
- Не сразу. Сначала я хотел заниматься океанологией. Но для этого нужно было сдать экзамен по химии, которую я не знал, не знаю и никогда уже не выучу.

- Как отнеслись родители к вашему желанию стать актером?
- Они были категорически против. Родители хотели мне более легкой и счастливой судьбы. В актерской профессии очень многое зависит не только от таланта, но и от упорства и настойчивости. И от везения. Ведь моя жизнь могла бы вообще не сложиться: сидел бы на пятнадцатых ролях в каком-нибудь театре в тьмутаракани.

- Поступая в театральный институт, вы мечтали о том, что будете известным актером?
- Я всегда критически к себе относился и реально оценивал свои возможности. Поэтому ставил себе одну задачу за другой. Сначала поступить в институт, потом устроиться в театр, сделать самостоятельный спектакль... Эта программа задач по-прежнему работает.

- Почему после окончания сериала "Петербургские тайны" вы не снимались целых пять лет?
- Не было интересных сценариев и ролей. Мне чаще всего предлагали какую-нибудь ерунду.

- Вам важно, сколько вы заработаете за тот или иной проект?
- Мне неинтересно просто зарабатывать деньги. Зачем тратить свои физические и моральные силы на этот довольно тупой процесс? На жизнь мне хватает, я не собираюсь покупать себе яхту или строить загородный дом и никогда не складывал деньги в кубышку. Поэтому зарабатываю ровно столько, сколько мне сейчас нужно, а потом занимаюсь тем, что доставляет удовольствие. Как правило, самые интересные проекты не приносят дохода.

- Вы по биоритму жаворонок или сова?
- Сова, но мне приходится вести жизнь жаворонка, потому что мой рабочий день обычно начинается в девять или в десять утра. Иногда, если я снимаюсь в кино, приходится вставать в шесть утра, но ложусь я все равно поздно. А время от времени устраиваю своему организму встряски. Например, когда мы полтора года назад делали вторую часть "Иностранного дела", я как-то улетел из Москвы в Нью-Йорк, провел там примерно неделю, один раз вернулся в Москву на сутки, а потом полетел в Пекин. Когда я снова вернулся в Москву, биологические часы в моем организме абсолютно сбились с ритма. Иногда я открывал глаза в четыре часа утра, чувствуя себя абсолютно бодрым, выспавшимся и готовым к работе, а иногда начинал засыпать за рулем - и тогда мне, как Штирлицу, приходилось останавливаться на обочине и спать минут двадцать.

- Когда вы купили машину? Ездите ли вы на общественном транспорте?
- Я купил машину в 2000 году, но от общественного транспорта до сих пор не отказался. Перемещаться по Москве только на машине - бессмысленное занятие. Конечно, ездить на ней приятнее, но можно попасть в пробку и застрять на несколько часов. Проще спуститься в метро.

- Как вы поддерживаете форму? Есть ли у вас любимый вид спорта?
- Мой любимый вид спорта - бег по городу и поездки на общественном транспорте. Если появляется возможность - плаваю, во время отпуска ходил на лыжах, потому что рядом с домом была лыжная трасса.

- Любите ли вы готовить? Какую кухню предпочитаете?
- У меня нет приоритетов. Люблю японскую кухню, китайскую, тайскую и узбекскую, грузинскую, итальянскую. И приготовить могу все, что угодно, - мясо, рыбу, салат... Мне не нравится только пресная еда, она должна быть острой.

- У вас дома много пряностей?
- Дикое количество. Без пряностей жизнь становится слишком скучной и пресной.

- Вам нравится красивая посуда?
- Конечно. Из красивой посуды приятнее есть, из правильных бокалов приятнее пить. Можно, правда, выпить коньяк "Реми Мартин" из пластикового стаканчика, но удовольствия от этого получишь гораздо меньше. У меня дома есть бокалы для всех разновидностей напитков, которые я пью.

- К вам часто приходят гости?
- Нет, меня невозможно застать дома. Я ухожу из дому рано утром, возвращаюсь после полуночи. Это время суток не очень располагает к приему гостей.

Денис Белоусов

 Отправлено: 29.09.08 23:09. Заголовок: Сергей Чонишвили: «Д..

Сергей Чонишвили: «Дом там, где ты сейчас находишься»

Даже если вы никогда не видели актера Сергея Чонишвили на сцене или на экране, вы обязательно слышали его голос. Он звучит в мультфильмах, документальных лентах и рекламных роликах.
При этом главным местом работы актера остается «Ленком», где Чонишвили сыграл Кочкарева в «Женитьбе» Марка Захарова, заменив в этой роли Александра Абдулова. В свои далекие от мемуарного возраста годы Сергей успел написать несколько книг. Впрочем, это занятие для него - домашнее хобби.

Сергей, правда ли, что ваша мама готовилась к роли Наташи Ростовой в фильме Сергея Бондарчука «Война и мир», но по каким-то серьезным причинам не сыграла ее?


Да. В маминой жизни это был довольно трагический момент. Бондарчук увидел ее фотопробы, после чего мама была звана на кинопробы в Москву. Но ее не отпустил театр, в котором она тогда работала. Мама была совсем молодой девушкой, но когда пришлось выбирать между театром и кино, она предпочла театр.

Шанс, конечно, был великолепный. Сыграй она Наташу, все в ее жизни сложилась бы по-другому. И не только один этот шанс. Когда Виктор Гульченко, например, ставил <<Сцены из супружеской жизни>> Бергмана, он тоже хотел перетащить маму в Москву. Не получилось. А в 1982 году, когда Омский театр, где мама работала, гастролировал в Москве, ей вообще предложили работать в Малом театре. Но в Малый позвали только ее. И из этого вовсе не следовало, что работу в Москве найдет человек, бывший тогда маминым мужем. Вот она и отказалась.

Можно сказать, что ваш приезд в Москву случился благодаря сумме всех этих, вероятно, семейно обсуждаемых причин?

В Москву мне хотелось по очень простой причине: здесь пять театральных институтов, а в Петербурге - только один.

Вы очень много работаете: в театре, в кино, на телевидении, озвучивании роликов. Не надоело работать?

Гораздо интереснее работать, чем лежать на диване и думать о несбывшихся надеждах.

Что для вас означает слово "дом"?

Для меня это прежде всего возможность закрыть двери и оказаться один на один с самим собой. И это территория, где я могу немного привести себя в порядок.

Звучит не очень весело.

Просто у меня очень долго не было дома. 11 лет я прожил в общаге "Ленкома".

А потом у вас была комната в коммуналке?

Да. Девять квадратных метров, которые сложно и квадратными-то назвать. Она была длинная, но очень узкая: часть кухни, которую какой-то идиот во времена расцвета коммуналок отгородил стеночкой. С одной стороны была кухня, с другой - комната соседей.

И как вам показались эти условия?

Фактически я жил там год. После этого стал часто ночевать в других местах. У меня было много друзей и знакомых, приезжая к которым я укладывал свой организм поспать. Обычно я ехал к друзьям, жившим ближе всего к работе, на которую требовалось добраться утром. Долгое время моим домом, вернее, хранилищем всего моего скарба была огромная сумка. Много лет я вел кочевой образ жизни и считаю, что дом там, где ты сейчас находишься.


Как интересно. И что для такого мобильного чувства дома нужно?

Диффузия с окружающей действительностью. Что такое дом? Это место, куда хочется возвращаться. В мире немало мест, куда мне хотелось бы возвращаться, поэтому я себя считаю космополитом. Мой дом - планета Земля.

Как вам удалось уехать из коммуналки?

Я купил квартиру. Купил случайно. Это был маленький подарок театра: "Ленкому" передали несколько бесплатных квартир, и они стали расселять сотрудников. Мне досталась квартира около Московской кольцевой дороги. Я ее продал, добавил денег и купил ту, в которой живу сейчас.

С появлением квартиры многое изменилось?

Если рассуждать о бытовой стороне жизни, я так скажу: квартира - это прежде всего твои собственные раковина, ванная и унитаз. Это твоя собственная кухня, где можно сидеть в любое время суток. И еще - твоя собственная дверь, которую можно запереть, и тогда будет казаться, что ты отгорожен от всего мира.

А вот уют, комфорт?..

У меня дома максимум комфорта: есть все, что необходимо, при этом ничего лишнего. Такой минимализм меня устраивает. Друзья удивляются, почему я не купил кровати, а сплю на матрасе, на полу. Ответ: мне так нравится.

Чем нравится?

Тем, что хороший матрас. Это раз. Кроме того, потолки в квартире довольно низкие, поэтому, просыпаясь на матрасе, я вижу... у меня иллюзия более высокого потолка.

На кухне у вас тоже минимализм?

Да. Хотя все устроено очень удобно.

Любите готовить?

Люблю, но не для себя. Обычно я готовлю для других.

А свои книги вы пишете дома, на компьютере?

Дома, но не на компьютере. Компьютер у меня есть, но я на нем книг не пишу. Это принципиально. Не хочу, совсем так же, как раньше не хотел печатать на пишущей машинке. Я уверен, что кратчайший путь сохранить энергетику мысли и донести ее до читателя - это водить ручкой по бумаге. Мне нужно видеть весь текст, понимать, что с ним происходит: какое слово зачеркнуто, быстро я писал или медленно. Только так энергетика сохраняется. Когда книга готова, текст можно перепечатывать на компьютере, верстать, редактировать и так далее. Но во время работы не должно быть никаких посредников. Компьютер - уже посредник. Он стоит между мной и книгой. Наверное, это неправильно, но я считаю, что написать что-то стоящее можно только рукой.

Какую из своих книг вы больше всего любите?

Это, знаете, как в семье, где самый главный ребенок - тот, кто помладше, кто родился последний. Вот моя последняя работа еще формируется под таким рабочим названием - <<Антология неприятностей Антона Вернера>>.

И долго обычно идет процесс формирования?

Да уж. Через меня ведь по службе проходит масса текстов: документальное кино, художественные фильмы, театр, реклама. Я все время живу в контексте чужих, написанных кем-то слов. Чтобы работать самому, нужно от них хотя бы на время освободиться. Хорошо, что я не связан никакими сроками: для меня писать книги - это не профессия, а хобби. Я знаю, что <<Антология неприятностей Антона Вернера>> будет написана, только не готов сказать когда.

Многие писатели жалуются, что процесс творчества идет очень тяжело и мучительно. Вы согласны с ними?

Работая над книгой, я не испытываю ужаса и мук. Мне хочется получать удовольствие от процесса работы, и мне это удается. Наверное, я покажусь кому-то эгоистом, но я не связан ни сроками, ни финансовыми обязательствами: я не писатель, и книга - не мой хлеб. Это, как я уже сказал, мое хобби.

Вам кажется, ваши книги имеют своих читателей?

Да. Благодаря двум книгам у меня появилась своя маленькая ниша. Приятно, когда читатели благодарят меня за то, что я пишу честные книжки. Значит, моя работа нужна еще кому-то.

Вам не кажется, что литература - это один из способов психотерапии?

Может быть. Когда формулируешь определенную мысль и фиксируешь ее на бумаге, это акция, которая помогает понять свое место в мире.

Когда вы написали свой первый рассказ?

В детстве. Первый рассказ был про мышь и сыр. Она его съела.


Журнал"Домой" от 30.05.2008

 Отправлено: 30.09.08 07:14. Заголовок: ЮЛИЯ Н Спасибо. ht..

ЮЛИЯ Н

Спасибо.
Откуда второе интервью?

 Отправлено: 30.09.08 20:43. Заголовок: Не за что.Журнал"..

Не за что.Журнал"Домой" от 30.05.2008

 Отправлено: 02.10.08 07:06. Заголовок: Сергей ЧОНИШВИЛИ: Е..

Сергей ЧОНИШВИЛИ:
Если работа интересна — не важно, сколько за нее платят


Актер столичного театра Ленком Сергей Чонишвили — человек неожиданный. В том смысле, что никогда не знаешь, чего от него еще можно ждать. Новых воплощений в Ленкоме, новых ролей в кино, новых работ по озвучиванию мультфильмов и фильмов, новых книг (а у Сергея уже вышло два сборника повестей и рассказов «Незначительные изменения» и «Человек-поезд»), новых телепроектов? Он родился в знаменитой актерской семье в Туле. Вскоре вместе с родителями перебрался в Омск, где до сих пор живет память об его отце. В честь Чонишвили-старшего назван местный Дом актера. После школы Сергей приехал в Москву и поступил в Щукинское училище, которое окончил с красным дипломом. Уже в студенческие годы он отличился — сыграл в скандальном спектакле «Цена» Артура Миллера в постановке не менее скандального режиссера Андрея Житинкина. После чего его сразу же пригласили в Ленком, где ввели в несколько знаменитых спектаклей. В конце прошлого года Чонишвили вручили театральную премию «Чайка» в номинации «Злодей года» за роль в премьерном спектакле Ленкома «Женитьба». Он много снимается, а широкой публике стал известен после исполнения роли князя Шадурского в сериале «Петербургские тайны». Его голосом говорят два мультгероя — Бивис и Бат-Хед. А еще Чонишвили — голос канала СТС. Впрочем, его заслуги можно перечислять до бесконечности.



- Сергей, как вы считаете, вы покорили Москву?
— Когда в 1982 году я приехал сюда с одним чемоданчиком, то уже знал, что мне придется все делать самому. На все про все у меня было четыре года института: за это время я должен был стать профессионалом и «зацепиться» в Москве. Я знал, что не вернусь в Омск, и, как говорится, терять мне было нечего. Хотя в Омске меня ждало полное благополучие — квартира, возможность «откосить» от армии, главные роли в театре. Но я выбрал Москву, которая для меня стала тем городом, где я живу и буду жить. Он мне нравится своей жесткостью, какой-то ненормальностью.
— У вас есть обида на Марка Захарова за то, что он мало занимает вас в театре?
— Даже если и есть, я никому об этом не скажу. Я вообще тот человек, что никогда не ходит к главному режиссеру и не выпрашивает у него работу. С театром мне в чем-то везло, а в чем-то — нет. В Ленкоме меня сразу ввели в спектакли «Юнона и Авось», «Жестокие игры». Был хороший спектакль «Мистификация» по Гоголю, «Женитьба» в постановке Захарова.
— В вашей судьбе большую роль сыграли два режиссера — Марк Захаров и Андрей Житинкин. Как бы вы их определили?
— С Житинкиным я работал еще со времен театрального института. Он поставил знаменитый спектакль «Цена» по пьесе Артура Миллера. С ним мы делали «Игру в жмурики», «Ночь Трибад» по Перу Улову Энквисту, потом был «Псих» и «Старый квартал» в театре Олега Табакова. Захаров — это человек, которому я честно служу с 1986 года. Это человек, который создал свой Театр. И естественно, я ему благодарен за то, что временами являюсь частью его художественного замысла.
— Многие годы Чонишвили был хорошим театральным актером. И вдруг Чонишвили становится знаменитым киноактером, при этом его театральная слава будто бы отступает на второй план. Как вы себя чувствуете в такой ситуации?
— Если говорить честно, то я не могу сказать, что с того момента, как начал активно сниматься в кино, что-то сильно в моей жизни изменилось. Я вполне адекватный человек, чтобы понимать, что происходит. Более того, я считаю, что в театре сделал не так уж и много. Единственное, за что могу себя похвалить, это «Цена», ради которой я, наверное, вообще поступал в институт. Да, какие-то изменения стали происходить в 95-96-х годах, когда вышел сериал «Петербургские тайны» и у меня стали все чаще брать интервью. Тогда же стали вспоминать о нашумевшей «Цене» и «Игре в жмурики». Почему не раньше?
— Вам неприятно, когда о вас вспоминают только по какому-то поводу?
— Нет. Есть определенный ряд людей, которых узнают всегда и везде. Я в это число, слава богу, не вхожу. Даже когда я езжу в метро, то не всегда бываю узнаваем, что просто замечательно. Я не чувствую себя человеком известным или неизвестным, скорее — востребованным. Мне не нравится шумиха, я не фанат самого себя, никогда не занимался и не буду заниматься саморекламой.
— Что для вас сейчас театр?
— Я слишком много ставил на театр и много из-за этого проиграл. Вот вы вспомнили про спектакль «Мистификация». А ведь это моя первая премьерная роль со словами за тринадцать лет. До этого у меня были только вводы. Я репетировал роль Глумова в «Мудреце» и был снят за двадцать дней до премьеры, хотя на этот спектакль поставил очень много, отказавшись от двух ролей в кино, от хорошего заработка, а с деньгами у меня тогда было очень туго. А потом похожая история произошла во время подготовки к «Варвару и еретику». Но тогда я уже понял, что все отдавать театру нельзя — ты все равно останешься в проигрыше, — и стал заниматься параллельно своими делами. Сейчас я нашел с театром некий баланс общения. Мне нравится Ленком своей профессиональной организацией, хорошими актерами. Театр мне нужен как место работы, как «свой дом», но к нему нельзя относиться ОЧЕНЬ серьезно.
— А к чему тогда нужно относиться серьезно?
— К самой работе. Свой предмет нужно знать досконально. Я не люблю халяву, халтуру, поверхностность. Могу чего-то не знать и не постесняться спросить. Это хорошо, что я занимаюсь актерством, оно позволяет попробовать себя во многих областях. В детстве я хотел быть океанологом, мне интересны были не классы и разряды рыб, а бесконечное разнообразие океана. Моим кумиром был Жак Ив Кусто со своими фильмами. Где-то в пятом классе появилась мечта об актерстве. Не помню, когда впервые побывал за кулисами, я вырос в театре и все время видел, как много работают мои родители. Они, конечно, отговаривали меня, советовали заняться чем-нибудь другим. Но я был тверд в своем желании. Уже приехав в Москву, я понял, почему хотел быть актером, почему до этого мечтал стать океанологом. Я жил в другой стране. В стране, которая требовала постоянных рамок. И свободу в ней можно было получить только, если занимаешься какой-то открытой темой. Например, океаном или театром, где, прикладывая на себя разные роли, можно уйти в своеобразную внутреннюю эмиграцию.
— Однажды вы назвали свое писательство «смертельной болезнью»...
— Да, эта болезнь «смертельна», потому что, начав писать, уже не могу жить без этого, не могу от этого избавиться, начинаю неуютно себя чувствовать, когда не пишу.
— В «Незначительных изменениях» много от самого автора. Не боялись выставлять на суд зрителей интимно-личные переживания?
— Я не претендую на звание писателя, просто пытаюсь найти свою, еще никем не занятую нишу. Это не мемуары, не воспоминания о себе любимом. Просто «Незначительные изменения» более личные, чем какие-то другие книги. Там есть некоторые персонажи, списанные с реальных людей. Как бы фантастика на тему о том, что могло бы быть с моими знакомыми. Но в этом мало меня самого, это литература. После «Незначительных изменений» вышел «Человек-поезд». Принципиально пишу от руки, а не на компьютере. Мне необходим лист бумаги и скользящая по нему ручка. Мне нужно делать стрелочки, что-то зачеркивать, ощущать процесс работы. Тогда слово получается живое, оно несет некую энергетику. Не могу думать, сидя перед экраном.
— Вы любите музыку, особенно джаз. Когда музыка появляется в вашей жизни — когда вам хорошо или когда плохо?
— Если бы у меня дома был инструмент (а я играю на фортепиано и гитаре), то музыка звучала бы всегда. Пока я себе такой роскоши позволить не могу. Надеюсь, дойдет время и до музыки.
— Джаз — это импровизация. Как вы относитесь к импровизациям в жизни? Строите ли четкие, далеко идущие планы?
— Конечно, жизнь — это постоянная импровизация. Я готов каждый день перекраивать по несколько раз. Но если встреча назначена, на нее никогда не опаздываю. Я не могу сказать, что у меня нет планов. Они есть, но их можно легко откорректировать. В отношении работы я легкий на подъем человек. Это на отдых меня тяжело сдвинуть.
— Столько всего позади, а что же впереди?
— Очень люблю этот вопрос, он заставляет вспомнить, чем я собираюсь заниматься. Еще одна прелесть заключается в том, что творческие планы не могут состариться, они все время есть и приблизительно одни и те же — играть в театре, сниматься в кино, писать книги. Я не знаю, насколько эти планы творческие, но есть идея сделать такую штуку. Так получилось, что всех моих героев убивают, в театре, в кино. Дошло даже до того, что мой приятель возглавлял курс в театральном институте и пригласил меня читать лекции о том, как играть героев, которых в конце убивают. Меня даже один раз на самом деле посчитали за умершего. Я приехал как-то на «Мосфильм», и ассистент стал по картотеке искать мою фотографию. Среди живых ее не обнаружили, нашли ее среди умерших актеров. В Питере повторилась та же ситуация, моя фотография нашлась среди умерших. Остался «жить» я только в Одессе.
— Как вы относитесь к розыгрышам и мистификациям? Не хотелось ли вам самому придумать какую-нибудь легенду про себя?
— Лучший способ вранья — это правда. Все равно не поверят. Для розыгрышей мне хватает театра.
— Что такое тогда для вас одиночество?
— Артур Миллер очень хорошо сказал: «Одиночество — это когда не хватает второй пары рук». У меня то же самое.
— Как вы сейчас воспринимаете свою работу по озвучиванию мультфильма про Бивиса и Бат-Хеда?
— Бивис и Бат-Хед — это пройденный этап, и мне абсолютно не зазорна эта работа, потому что сделана она честно. Нет ничего проще, чем кого-то ругать, но попробуйте сами озвучить двух мультяшных персонажей «с листа». За всю свою жизнь в профессии я не сделал ничего, за что мне было бы стыдно. Никогда не начинал работать, не спросив сам себя, интересно мне это или нет. Причем деньги всегда были на последнем месте. Если интересно — не важно, сколько за это платят. Даже если вообще не платят. В этой жизни ценны люди и те дела, что ты делаешь, а не деньги.



Ульяна БОРОДИНА

http://www.ug.ru/?action=topic&toid=863

 Отправлено: 03.10.08 22:01. Заголовок: Сергей Чонишвили — о..

Сергей ЧОНИШВИЛИ:
Я всегда опаздываю на семь лет

Сергей Чонишвили — одна из «первых скрипок» московского Ленкома. Кинозвезда. Красавец-мужчина. Только глянет — и очередное дамское сердечко вдребезги. А с недавних пор еще и писатель: несколько лет назад вышел в свет сборник «Незначительные изменения», в прошлом году появился роман «Человек-поезд» и подборка лирических стихов. Долгие годы он восхищался капитаном Кусто и грезил о карьере океанолога. Потом был влюблен в Анастасию Вертинскую в роли Офелии. До сих пор мечтает научиться играть джаз. Потому что это не просто музыка, но состояние души. С Чонишвили хочется говорить не столько о ролях, сколько о жизни...

Информация к размышлению

— Сергей, почти 10 лет назад вы сыграли Шадурского в первом, можно сказать, крупнокалиберном российском сериале «Петербургские тайны». Это обстоятельство потом как-то «аукнулось» в вашей последующей киносудьбе?
— Ни в коей мере. После этого сериала я лет пять практически не снимался. И знаете почему? Характеры, интересные мне — сильные и в то же время лиричные, — оказались никому не нужны. Но сегодня, к счастью, до людей, которые занимаются кинематографом и театром, понемножку начинает доходить, что лирический герой, который живет в моей душе, зрителю все-таки необходим. Все дело в том, что в середине 90-х перед театром и кино задачи ставились совсем другие, они и сейчас еще не слишком скорректированы, но теперь и выбор артистов моего возраста тоже не назовешь обширным. Поэтому и стали возникать предложения, и среди них попадаются более или менее интересные. Ведь до начала 2000 года я в течение пяти лет не снимался не только потому, что не звали, а еще и статус играл свою роль. Были два проекта, в которых бы поучаствовал, но не сложилось, а от четырех сам отказался, потому что не хотелось влезать в плохой материал с обязательным набором — пара бандитов, пара диджеев, пара проституток и все немного балуются наркотиками. Такой была привычная схема сценариев в то время. Для меня было странным, когда, посмотрев картину «Демон полдня», один мой знакомый удивился: «Надо же, Чонишвили может еще, оказывается, и любовь играть». Вот где информация к размышлению.

— Странное дело, говорю сейчас с ведущим актером модного театра, с человеком, чье имя на слуху в кино...
— А при этом в кино еще ничего не сделал...
— ... и потому настаивает на том, что все, ребята, не так, не принимайте меня за счастливчика, за того, кто востребован.
— Что касается востребованности, то тут все, слава Богу, нормально. А вот повода говорить, что я счастливчик, пока действительно нет. Говорю это абсолютно не ради красного словца. Вопрос в том, какие задачи перед собой ставишь. Я прекрасно понимаю, что от семи потерянных, просто вылетевших в трубу лет, когда речь шла не только о том, чтобы выжить в профессии, но выжить по-человечески, никуда не деться. Я всегда буду теперь опаздывать на эти семь лет, может, сейчас уже на пять, два года умудрился все же наверстать.

— Дважды вам по жизни довелось жить в Америке. Хотели бы поработать артистом там?
— Наверное, хотел бы, но не в материале Стивена Сигала или Сильвестра Сталлоне. Мне больше по душе те, кого я считаю своими учителями, которые, правда, обо мне и понятия не имеют. А еще те, кого отличает поразительное уважение к профессии, тут у них есть совершенно потрясающие люди. Помню, в 90-м году я смотрел в Нью-Йорке в маленьком плейхаусе «Чайку», и народу в зале было меньше, чем на сцене. Это понятно, что артисты там помимо театра работают где-то еще, что театр — их хобби, страсть, и, по правде говоря, спектакль был не Бог весть какой, но там был один человек, который играл Тригорина, и вот он-то, как выяснилось позже, был профессионалом с дипломом. Но в тот момент не был востребован и работал в этом плейхаусе. Есть там и театр, где играют Сьюзен Сарандон и Уильям Дефо, играют ни за что, без денег, просто так, за одну возможность поэкспериментировать. И это тоже очень интересно. А в 95-м на Бродвее я увидел удивительный спектакль «Ужасные родители», где играла Кетлин Тернер. У нас почему-то сложилось представление, что американцы, кроме мюзиклов, ничего больше играть не умеют. Это неправда, несмотря на то, что, придя на «Венецианского купца» с Дастином Хоффманом, уже через 15 минут понял, что совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. Я очень люблю этого артиста, но постановка была чудовищной, и они все там играли чудовищно, промучился я весь спектакль. Но вопрос-то был о том, хотелось бы мне быть артистом в Америке. По натуре я космополит, мне хорошо там, где есть возможность реализоваться в профессии. Вот спроси вы у меня, где бы помимо Москвы хотел жить, тут бы назвал еще два города — Прагу и Лондон.
Однажды в феврале 1987 года я ранним утром, часов в 8, стоял на набережной Влтавы, смотрел на Градчаны вдали и Карлов мост перед собой, а над рекой поднимался туман, и к горлу подкатил комок от совершенно непонятно почему возникшего чувства счастья... Но это не значит, что я не люблю Париж или Бостон, Нью-Йорк или Токио. Просто есть города, где можно просто отдыхать, Амстердам, например, а есть — где жить, работать, чувствовать, — это как раз Прага и Лондон.

— По всем приметам сегодня жизнь в России становится другой, улучшается. На театре это отражается?
— Понимаете, в чем дело, даже время, которое назвал временем выживания, все равно было лучшим, чем прежде. Единственная наша ошибка, мне кажется, кроется в памятной всем строчке: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем...», после чего в очередной раз предпринимается попытка построить что-то новое. Не возникай у нас эта ситуация с поразительным постоянством, мы бы делали гораздо больше успехов. Ведь потребовалось десять лет, чтобы где-то уверовали в необходимость заниматься экономикой. Десять лет ушло на понимание, что демократической России требуется не анархия, а государственность, иначе она просто развалится как территория. В кино у нас в течение нескольких лет разрушалась школа документалистики, к счастью, не до конца, сейчас возрождается, поднимает голову. Если бы мы научились чуть-чуть смотреть вперед, загадывать, то сумели бы избежать немалых ошибок. Но жизнь все равно улучшается, и хотя в театре еще присутствует пока некий кризис, связанный с поиском новых форм выражения, но он все равно, по-моему, на правильном пути, и они вскоре найдутся. Сегодня мир живет в другом, изменившемся ритме, появилось больше возможностей, и если раньше кино было единственным в своей массовости, то теперь появилось немало других соблазнов, и скорость, с которой зритель воспринимает получаемое со сцены или экрана, тоже стала другой, увеличилась. Но и скучать зритель начинает тоже быстрее.

Лучший голос земли российской

— Когда-то Игоря Квашу называли лучшим голосом Москвы. Ваc называют лучшим в России.
— Насчет лучшего — это и для меня самого стало новостью... Но мой голос востребован: работа в рекламе, на телевидении, озвучивание в кино за других артистов. Я его честно продаю, но при этом мне больше всего нравится озвучивать документальное кино. Мне кажется, что студия «Дзига Вертов», с которой чаще всего сотрудничаю, делает просто замечательные фильмы в рамках «Исторического детектива».

— Сегодня немало актеров можно увидеть на телеэкране в роли ведущих и шоуменов.
— От этого отказываюсь, не привлекает никоим образом. Если быть точным, то за двенадцать лет отказался где-то от двух десятков предложений, связанных с шоуменством или ток-шоу. Единственный проект, на который сейчас согласился, понимая, что дохода там ждать не приходится, а, наоборот, возникнут немалые проблемы, связанные с временем, — это восемь фильмов на канале «Культура» о русской дипломатии. Радость в том, что никакой политики, речь о времени до советского развала. Вообще-то для меня важно, что, продавая свой голос, я не продаюсь в политические игры, это принципиально, ведь накануне самых различных выборов я теряю немало работы. И только один-единственный раз я не уклонился. Это была акция «Голосуй или проиграешь», но тут была не продажа, а гражданская позиция, не хотел снова вернуться в то время, когда в Иркутске десятками лет не знали, что такое сыр, а у нас в Омске постоянно были серьезные проблемы с продуктами. Сам прошел и знаю, о чем говорю.

— Но популярность свою при всем том ощущаете?
— Иногда ощущаю, иногда нет, но радует, что в общественном транспорте могу ездить спокойно, рад, что какие-то вопросы можно теперь решать спокойно, будучи нормальным человеком вне зависимости от того, кто ты и какова степень твоей известности. Приятно, когда с тобой общаются, находясь вроде в неведении относительно твоих непосредственных занятий, и только потом говорят: а мы вас знаем. Когда же сталкиваешься с откровенным хамством, то тут, по правде говоря, твоя известность или неизвестность уже не имеет значения. Хотя глубоко убежден, что худой мир все же лучше доброй ссоры. Если бы у нас укрепилось понимание этого, то сумели бы избежать многих проблем. Русский человек подвержен крайностям — либо любит, либо ненавидит, и пограничное пространство практически отсутствует: только что в ход шли кулаки, а уже через секунду — питье водки и поцелуи чуть ли не взасос. Мне это не очень понятно.


Три цитаты

— Что, по-вашему, важно в жизни навсегда?
— Не знаю, возможно, быть предельно честным в том, что стараешься делать. Последним романтиком ХХ века я считаю Романа Гари, наверное, надо двигаться к нему и его пониманию мира, людей, любви. Вещь, которую сейчас пишу, называется «Антология неприятностей Антона Вернера», и ей предпосланы три цитаты, которые постараюсь привести почти дословно. Любовь — единственное, чего между мужчиной и женщиной не бывает вообще. Это из пьесы Роберта Музиля «Мечтатели». Следующая из Гари: человечество нуждается в любви, но это должна быть любовь к большому, хотя бы к слонам. И третья: что касается форм жизни на Земле, то человеческий проект оказался не просто неудачным, а был ошибкой с самого начала. Так считает голландец Ян Макливен. В стихии подобных размышлений сейчас и пребываю.


Алексей АННУШКИН
http://www.ug.ru/issue/?action=topic&toid=5336

 Отправлено: 16.12.08 17:16. Заголовок: Сергей Чонишвили: &#..

Сергей Чонишвили: "Массовое донорство поможет сделать нацию здоровой"



Анна Снаткина вместе с Сергеем Чонишвили стали ведущими этой церемонии.

Торжественное собрание сотрудников Центра крови ФМБА России и организаторов донорства прошло в Центре крови в Москве 15 декабря. На собрании были вручены почетные награды «За выдающийся вклад в развитие безвозмездного донорства».

«К сожалению, у меня нет донорского опыта, хотя в течение этого года я сам был близок к тому, что нуждался бы в донорской крови, - сообщил один из ведущих церемонии, актер театра и кино Сергей Чонишвили, - Поэтому я понимаю насколько важно и нужно донести как можно большему количеству людей информацию, о том, что такое донорство» …
«Каким может быть мое отношение к донорству? Это все равно, что говорить о личном отношении к человеколюбию, к добру, к милосердию – естественно, если этого больше будет в нашей жизни, то и мир вокруг станет лучше и прекрасней. И чем больше мы будем относиться к другу не с потребительской точки зрения, а будем делиться самым сокровенным - тем лучше будет для каждого из нас. Пусть мои слова звучат пафосно, но это на самом деле так.

Кроме того, массовое донорство поможет сделать нацию более здоровой. Ведь донорское дело завязано не только на возможности поделиться кровью, но и на том, что нужно внимательно относиться к своему организму, ведь для того чтобы поделиться частью себя, надо иметь такую возможность. И если каждый будет понимать, что надо заботиться о своем здоровье не только ради себя, но и ради окружающих, чтобы в нужную минуту смочь прийти на помощь другим, то тогда нация станет более здоровой в хорошем смысле этого слова. Отрадно видеть в волонтерских донорских кругах молодые лица, это вселяет надежду, что не всем безразлично то, что происходит вокруг. Потому что молодые - это инвестиции в будущее, это безопасность государства, и если есть среди них такие ребята, то все у нас будет хорошо и мы на пути к созиданию и лучшим переменам», - подчеркнул Сергей Чонишвили.

 Отправлено: 29.01.09 07:21. Заголовок: Сергей Чонишвили: «К..

Сергей Чонишвили: «Когда жизнь полна удобств, это грустно»

Заслуженный артист России Сергей Чонишвили, как energizer, работает безостановочно и круглосуточно

Многостаночный и неутомимый, он хорош в разных амплуа. Актер театра и кино, писатель, поэт. Но главное достояние актера – его потрясающий голос. Благодаря рекламе и документальным фильмам мы запомнили этот голос раньше, чем облик актера.

Вынужденная пауза

– Вас давно не было видно. Что-то случилось?

– Получил производственную травму прямо на сцене во время спектакля. Она произошла на ровном месте. Повредил сухожилие ахилла.

– Разве ахиллово сухожилие может быть повреждено?

– Может. И рвется легко.

– Вы выпали из жизни на три месяца…

– На самом деле я выпал на более долгий срок и из театральной, и из киножизни, но сейчас вернулся и жду интересных предложений.

– Где вы лечились?

– Сначала в России, а затем в Германии.

– Почему поменяли клиники?

– То, что делают немцы со 100-процентным результатом, у нас пока умеют делать с меньшим успехом. А контингент врачей, которые работают в Германии, кстати, очень молодой. Я лечился в клинике при Мюнхенском университете, в той, где недавно впервые в мире пришили пациенту руки. В этой клинике средний возраст врачей 32-34 года. Встречный вопрос вам: «Вы будете себя спокойно чувствовать, если вас будет оперировать врач в таком возрасте в нашей стране?» Вряд ли.

– Ваше хобби – писать книги. А этот случай вы намерены когда-нибудь описать?

– Не знаю, насколько и кому это будет интересно. Конечно, если понадобится, я вытащу этот случай из файла своей памяти и напишу. Познавательно это лишь с точки зрения грусти, потому что элементарно у нас не хватает оборудования, которое есть в той же Германии.

Жизнь – в кино

– Но вернемся к кино и телевидению, которым вы, собственно, и посвящаете большую часть своей жизни. Какие из проектов, в которых вы принимаете участие, вам нравятся?

– Трудно сказать. Даже то, что нравится, не всегда получается так, как хотелось бы. Если бы у нас было нормальное финансирование, можно было бы намного красивее и интереснее сделать, к примеру, цикл передач «Иностранное дело», посвященный истории российской дипломатии (артист был ведущим этого цикла, недавно прошедшего на телеканале «Культура» и посвященного истории российской дипломатии. – Ред.).

– Ваши фильмы, снятые в нашей стране, хорошо известны. Вас даже одно время называли специалистом по играм и тайнам. А в ваших отрицательных персонажей был влюблен весь слабый пол нашей страны. А в зарубежных фильмах вам приходилось сниматься?

– Приходилось. Я снимался в японском фильме «Сны о России». Пожалуй, и все.

– А я слышала, что вас приглашали принять участие в американском проекте.

– Это довольно запутанная история. Был американский проект, который назвался «СУ-ХХ», потом он стал русским, но почему-то мы играли на английском языке. Но самое смешное, что меня в этом фильме дублировали! Это единственная моя работа в кинематографе, когда за меня говорит другой человек.

– И впрямь абсурдная ситуация, когда вместо самого притягательного и востребованного мужского закадрового голоса современного российского телевидения звучит непонятно что. Кстати, как вам премьера фильма «Пари», в котором вы недавно снимались? Вам самому эта работа понравилась?

– Во-первых, это Чехов. Написан оригинальный сценарий по одноименному рассказу Антона Павловича. А во-вторых, года за три до начала работы над фильмом я участвовал вместе с режиссером этого фильма Наташей Бронштейн в передаче «Форт Байярд». Мы посмотрели друг другу в глаза и поняли, что будем работать вместе. Интуиция не подвела. Через три года действительно мы встретились на съемочной площадке.

– Вы довольны результатом?

– Конечно, доволен.

Слишком удобно – это грустно…

– Сейчас нас всех пугают кризисом. А на вас он сказался?

– Пока не знаю. Все начали говорить о кризисе, не подозревая, что кризис это всего лишь перераспределение средств и осознание реальных вещей, о которых раньше многие просто не задумывались. (Сергей сворачивает очередную папироску и красиво прикуривает от своей зажигалки Zipo. Он курит табак с приятным запахом. Не заметить этого не могу, хотя ненавижу сигаретный дым.)

– Какая у вас зажигалка…

– Первую зажигалку Zipo мне подарили в Нью-Йорке, а через год они стали модными. И все начали подходить и говорить мне: «О, ты купил себе Zipo. Какой ты модный». На самом деле я человек не модный. Мне не нравится все, что считается модным. Мир движется к попсе. Включая деньги. Деньги тоже стали попсой. А я консерватор в этом отношении. Мне, например, очень жалко голландские гульдены.

– ?!

– Они были очень красивыми. И французские франки тоже. Вообще, если говорить о стиле, то самые стильные люди в мире – японцы. А самые нестильные – в Баварии. Там очень удобная жизнь, практичная. Но когда удобство доведено до крайности, это очень грустно…

– А в нашем кино хит сезона – «Самый лучший фильм-2». Не грустно ли?

– У таких фильмов есть потребитель. Он и делает кассу. Это не хорошо и не плохо. Это есть. И должно сосуществовать с чем-то другим. К сожалению, в нашей стране «другого» пока почти не встречается.

Актер о себе
► «Я не люблю слово «звезда» и не отношу себя к звездам. В последнее время и на сегодняшний день просто считаю себя человеком востребованным: уже не я ищу работу, а работа ищет меня. Помимо театра, синематографа и какой-то писанины мой самый основной товар — это голос: ежедневно делаю от 2 до 7 озвучек. Я продаю закадровый голос в рекламу, на канал СТС, периодически в документальные картины, некоторые программы».

► «Когда все успеваю? Понятия не имею! Не знаю, на сколько меня физически хватит. Но просто-напросто считаю, что человек либо должен развиваться, либо он становится трупом. В тот момент, когда я поглажу себя по голове и скажу: «Ах, какой ты молодец! Как ты классно все сделал!», мне нужно будет искать место на кладбище, скорее всего, на Пер-Лашез. Надеюсь, у меня хватит денег на эту затею».

► «С личной жизнью у меня все в порядке. Когда же задают конкретные вопросы из этой области, я спрашиваю: «Простите, а какой у вас сегодня вечером был стул?» Есть темы, которые исключительно мои. Кривотолки? Я не пятак, чтобы всем нравиться. Если говорить об ориентации — нормальная. Женат ли я? Нет, разведен, но очень давно. Когда интересуются, сколько детей, отвечаю: «Одиннадцать, а самому старшему — 45 лет, и он окончил Кембридж...» Стирка, уборка — это не проблема. Уже в семь лет научился готовить, и когда со мной живет женщина, я все равно готовлю сам, потому что, как правило, женщины не умеют это делать».

Наша справка
Сергей Чонишвили родился в актерской семье. Отец – Ножери Давидович Чонишвили, народный артист РСФСР, мама – Валерия Ивановна Прокоп, заслуженная артистка России. Будущий артист в детстве мечтал стать океанологом, но гены взяли свое. В 16 лет Сергей приехал из Омска покорять Москву и с первого захода поступил в «Щуку» — самый престижный театральный вуз столицы. Окончив его с красным дипломом, был принят в труппу театра «Ленком» и сразу же с вводом на роль Никиты в спектакле «Жестокие игры». С постановкой «Юнона» и «Авось» объездил полмира. Также занят в спектаклях «Мудрец», «Королевские игры», «Мистификация», «Безумный день, или Женитьба Фигаро», «Две женщины», «Варвар и еретик».

После выхода на экраны сериала «Петербургские тайны» Сергей привлек внимание и кинозрителей. Порой Чонишвили в шутку называют главным злодеем российского экрана. Но амплуа негодяя слишком условно для актера такого масштаба, о чем свидетельствуют созданные им образы в сериалах «Азазель», «Семейные тайны», «Право на защиту», «Next». Его голосом озвучена большая часть рекламных роликов. В 2000 году состоялся писательский дебют – вышел в свет сборник «Незначительные изменения». В 2003-м выходит вторая книга – «Человек-поезд».

Лариса Алексеенко
АиФ Здоровье №5 от 29 января 2009

 Отправлено: 30.01.09 01:08. Заголовок: в продажу поступил ..

цитата:

в продажу поступил свежий номер журнала TELECITY. В февральском выпуске – истории богатых и сексуальных, сильных и успешных, но иногда ранимых и откровенных Сергея Чонишвили, Вадима Андреева, Юрия Ильенко, Джейсона Стэтхема.

Как я поняла, это украинский журнал. Может кто купит и отсканирует?

 Отправлено: 01.02.09 22:00. Заголовок: Активно всеяден Сер..

Активно всеяден

Сергея Чонишвили долгое время называли специалистом по «играм и тайнам». В его послужном списке было много названий фильмов и спектаклей с этими словами. И хотя в начале карьеры он утвердился в амплуа отрицательных героев, по нему вздыхали практически все барышни нашей страны. Уж очень обаятельный. А голос? Голос Чонишвили звучит повсюду 24 часа в сутки: в рекламе, в документальных фильмах… наконец, его голос стал «фирменным знаком» канала СТС.

— Сергей, сразу вопрос по нашей теме: как складываются отношения с Интернетом?

— Наверное, я человек старомодный. Интернетом начал пользоваться недавно и в своих компьютерных опытах себя ограничиваю. Не увлекаюсь.

— Интернет — это вообще бич нашего времени или великое благо?

— Интернет — это не зло, это данность. Это прекрасное средство коммуникации и возможность мгновенного доступа к нужной информации. Это средство общения, получения знаний и новостей. Единственно, обращаясь к Интернету, каждый должен знать, что там встречается не всегда достоверная или полезная информация. Поэтому и надо уметь фильтровать ее. Как, впрочем, и в реальной жизни. А гаджеты… я ими совсем не пользуюсь.

— И мобильного телефона нет?

— У меня два мобильных телефона. Один — Qtek S200, другой — Nokia 6300.

— Зачем вам два?

— Два лучше, чем три.

— Часто звоните?

— Звоню редко. В основном пишу эсэмэски. Я часто не отвечаю на звонки, потому что как правило, постоянно занят. Либо у микрофона, либо веду машину, сплю, снимаюсь в кино, озвучиваю роли, принимаю ванну…

— Как много веских причин, чтобы не говорить по телефону.

— Но я обязательно перезваниваю всем, когда освобождаюсь.

— Не забываете?

— У меня хорошая память. Я себя помню с года и трех месяцев. Сначала отрывочно, а с трех лет я себя помню стабильно.

— Какой у вас компьютер и как вы его используете?

— Sony Vaio. Я не увлекаюсь всемирной сетью. Получаю письма, а когда нахожусь в долгой изоляции, как недавно было, читаю новости. Но все же стараюсь пользоваться Интернетом как можно меньше.

— А как же вы книги пишете? (У Сергея вышло две книги — «Незначительные изменения» и «Человек-поезд». На подходе третья, которую он планирует назвать «Антологией неприятностей Антона Вернера».)

— По старинке. Ручкой на листах бумаги. И это принципиально. Это, на мой взгляд, единственно возможный путь сохранения авторской энергетики и передачи ее читателю. Без посредника. Выпуск книги — процесс долгий. В нем участвует большое число людей, а, следовательно, и большое число рук. Я убираю, по крайней мере, одного посредника — механизм, то есть компьютер.

— Вы пишете, когда есть возможность или когда накапливается определенный опыт?

— У меня третий путь. Я не причисляю себя к профессиональным писателям. Этот труд считаю своим хобби. Поэтому и не связываю себя никакими договорами и обязательствами. Я пишу в свое удовольствие, а не по расписанию. У меня нет такого, чтобы каждый день с 8 до 10 часов я брался за ручку. Однако процесс движется постоянно. Вообще, пусть у меня будет мало книжек, но все они будут мне и моим читателям доставлять радость.

— Значит, вы сначала пишете, и только потом ищете издательство?

— Именно так. Понимаю, что выглядело по крайней мере странно, когда человек, написавший свою первую книгу, пришел в издательство и сказал: «Макет книги будет мой». Не каждый издатель на это пойдет. Но в моем случае получилось.

— Зачем вам это было нужно?

— Для меня книга — это кино на бумаге. Мне важно в ней все. Какой формат, как она будет оформлена, как будет расположен текст. Я хочу, чтобы человек, который возьмет ее в руки, получил бы именно те эмоции, которые я хотел ему передать. С первой книгой получилось не все. Потому что человек, который выпускал «Незначительные изменения», сам допустил «незначительные изменения» в бюджете. Потом издательство прекратило свое существование, и вторую книгу я выпустил в том виде, в котором я хотел. У меня был уже опыт общения с издательствами, и я знал, как добиться того, чего я хочу.

— Какую роль играют ваши книги в вашей жизни?

— Терапевтическую. Когда я нахожусь в процессе написания той или иной истории, я пытаюсь понять и принять себя. Хотя и история, конечно, тоже важна.

— В фильме «Дважды в одну реку», в котором вы недавно снимались, ваш герой увлечен Интернетом и даже заводит виртуальный роман с девушкой, которая в реальности оказывается его женой. Известно, что вы предпочитаете погрузиться в ситуацию, досконально изучить предмет и, таким образом, добиться достоверности. Когда вы играли в спектакле Независимого театрального проекта «Игра в жмурики», то ходили в морг. А во время съемок фильма пробовали завести интернет-знакомство?

— Есть большая разница между персонажем и артистом. И для того чтобы сыграть какую-нибудь роль, совсем не обязательно полностью повторять поступки героя в своей жизни.

— Вы исчезали надолго. Почему? Готовились к новой роли?

— Если бы. Я был на лечении в Германии. В Мюнхене.

— Что случилось? И почему в Мюнхене?

— Случилась производственная травма. Прямо на сцене. Понял, что могу потерять ногу, и срочно уехал в Германию, известную и своей диагностикой, и методами лечения.

— Актерская профессия изматывает и психологически, и физически. Как вы восстанавливаетесь?

— Очень просто. Я отключаю свои мозги. А так как я работаю по 24 часа в сутки, то стараюсь каким-то образом распределить время. Если мне очень хочется спать, я могу лечь на 20 минут и полностью восстановиться. Кроме того, смена видов деятельности, переключение из активного рассуждения в созерцание, тоже становится отдыхом.

— Чем вы сейчас занимаетесь?

— Как обычно. Езжу по озвучкам: озвучиваю документальное кино, записываю рекламу и аудиоспектакли для радио — такие когда-то назывались «театром у микрофона», а на этой неделе возвращаюсь на СТС. Пока не снимаюсь в кино. Мой последний съемочный день был 28 декабря 2007 года. Но я жду предложений и новых сценариев.

— Говорят, вы достаточно экстремальный человек. Любите опыты над собой ставить. Для чего это вам?

— Одно время мне было интересно, что я могу делать, а что нет. Я был активно всеяден и пытался понять.

— И какие были успехи?

— Практически все, за что я брался, мне удавалось. Однажды я решил поучить немецкий язык. Конечно, я его не выучил, но через две с половиной недели начал читать и кое-что понимать. В результате я почувствовал, что не так уж и страшен этот язык. Почему остановился? А не было смысла учить. Для чего? Нужна мотивация. Делать что-то без нее я не могу. Очень я ленив.

— А другие эксперименты?

— В спектакле «Псих», который шел в «Табакерке», - театре под руководством Олега Павловича Табакова, - мне пришлось играть на фортепиано. Я в детстве закончил музыкальную школу. А навыки, когда-либо приобретенные, легко восстанавливаются. По ходу спектакля я играл несколько джазовых пьес. Вернее, я имитировал игру, и как говорили многие, весьма искусно, но фонограмма была записана мною. Мне повезло освоить водные лыжи, дайвинг. Правда, на занятия этими видами спорта требуется очень много времени. А у меня его, прямо скажем, нет.

— А деньги — есть? Кризис как-нибудь на вас сказался?

— Пока не знаю. Все начали говорить о кризисе, не подозревая, что кризис — это всего лишь перераспределение средств. И осознание некоторых реальных вещей. Он сказывается в других странах, куда ввозят бензин. Там цена на него падает в два-три раза. А у нас она почему-то со скрипом снижается на один рубль. Загадка. Я до сих пор не могу понять, откуда взялись зашкаливающие цены на недвижимость. Для меня это непонятно, как и то, что они держатся до сих пор.

Лариса Алексеенко
26.01.09
nomobile.ru

 Отправлено: 18.02.09 19:51. Заголовок: Татьяна пишет: Как ..

Татьяна пишет:

цитата:

Как я поняла, это украинский журнал. Может кто купит и отсканирует?

Только это интервью на українській мові

СЕРГІЙ ЧОНІШВІЛІ - ЛЮДИНА - JAZZ

 Отправлено: 18.02.09 21:41. Заголовок: Ну и кто переведет? ..

Ну и кто переведет? Если прочесть сумеет.. У меня не получилось.
Но какие хорошие фотографии....

 Отправлено: 19.02.09 09:35. Заголовок: http://i025.radikal...

Cпасибо, Натали.

Отсканированное интервью теперь в читаемом виде.

 Отправлено: 19.02.09 12:42. Заголовок: Спасибо большое))) h..

Спасибо большое)))

 Отправлено: 19.02.09 20:33. Заголовок: СЕРГЕЙ ЧОНИШВИЛИ - Ч..

СЕРГЕЙ ЧОНИШВИЛИ - ЧЕЛОВЕК - JAZZ

В повседневной жизни он не очень похож на популярного артиста: скромный, безупречно пунктуальный, уравновешенный. На театральных подмостках – яркий, азартный, темпераментный. Осознаёт свою магическую мужскую привлекательность. И будто скрывает какую-то тайну. Не только в переносном смысле: например, о его личной жизни не сплетничает даже желтая пресса. Известно лишь, что когда-то был женат – сейчас разведен.

В книге писателя Сергея Чонишвили «Человек-поезд» есть такие слова: «Ежедневно на Земле рождается 100 миллионов человек. Из них каждый 2865-тый - Человек-поезд» Почему именно 2865 – не понятно. Зато целиком, очевидно, что это личность, не похожая на других.
Актер Сергей Чонишвили, возможно, один из них. Он – заслуженный артист России. Верой и правдой служит московскому театру ЛЕНКОМ уже более 20 лет. Однако популярность и узнаваемость пришли к актеру сравнительно недавно, после появления фильмов и телесериалов «Петербургские тайны», «Азазель», «Подруга особого назначения», «Дурдом», «Любовники» и других лент.
Сейчас у Чонишвили достаточно разнообразных предложений от режиссеров. Кроме того, его называют наиболее привлекательным и популярным голосом России: он озвучивает огромное количество рекламных роликов, телепередач и документальных фильмов.
Притом, считаю, что главной своей роли Сергей Чонишвили еще не сыграл ни в театре, ни в кино. И режиссеры только присматриваются к артисту, который, как я считаю, имеет колоссальный потенциал. К слову, в спектакле Марка Захарова «Женитьба» он сыграл Кочкарева: в этой роли он заменил уже больного Александра Абдулова. Причем, по рекомендации самого Александра Гавриловича.
Мой совет, как заинтересованной личности, присмотритесь и вы к Сергею Чонишвили. Не разочаруетесь. А если, прочитаете интервью актера, еще и узнаете, почему каждый 2865-тый на Земле - Человек-поезд.

Сергей я открыла для себя актера Чонишвили, когда по ТВ шел сериал Анатолия Матешко «Подруга особого назначения», где вы сыграли главную роль (на тот момент ваших театральных работ еще не видела). Знаю, что Татьяна Устинова дала очень высокую оценку телефильму, подчеркнув, что режиссер снял его даже лучше, чем она написала. А как вы - артист легендарного театра – попали в такое обруганное критиками сериальное кино?
Слава Богу, что не было еще случая, чтобы я спал спокойно, сыграв ту или иную роль. Известно, что на сцене временами приходилось делать то, что не очень нравилось. Но выбор простой: или не работать в театре, или - терпеть. Про кинематограф, то тут выбор всегда оставался за мной. Прежде всего, это интерес к предложенному материалу или к людям, которые делают этот продукт. Поэтому на предложение Анатолия Матешко согласился, не колеблясь, даже не прочитав сценарий, ибо знал: работать с этим человеком всегда легко, весело и интересно. И хоть, отношусь к себе достаточно критично, доволен и процессом съемок (он на самом деле был захватывающим!), и результатом.
Вопрос о сериале я задала не случайно, даже знаю, что вы – человек, который читает не только интернет-материалы…
Ваша, правда: я действительно считаю наилучшим - чтение книг.
Что это за литература?
Прежде всего, хорошая.
А какая литература, по вашему мнению, хорошая?
Ромен Гари, Джулиан Барнс, Федор Достоевский, Михаил Булгаков, Иван Бунин… Могу продолжить список.
Первыми вы назвали имена, которых, допустим, большинство читателей, даже не слышали. В последнее время вершиной интеллектуальных достижений считается Пауло Коэльо…
Коэльо – не литература. Я бы сказал, в определенном смысле, это кастрированный Кастанеда. А о большей или меньшей популярности того или иного писателя хочу пошутить: чем отличается крыса от хомячка? – у первой пиар лучше! (Смеется) Срабатывает синдром массового сознания. Не хочу кидать камень в огород большого количества людей, но в нашей стране главным национальным интересом, по моему мнению, остается футбол.
Вы не фанат?
Нет, так уж сложилось…
А кто же сделал вас таким завзятым книголюбом?
Если честно, к чтению книг меня никто не приучал. Просто я рано, в четыре года, научился читать, а в пять уже получал от этого процесса колоссальное удовольствие. Составил список авторов и пока не прочитывал все, что они написали, не успокаивался.
Знаю, что Щукинское театральное училище вы закончили с красным дипломом…
Допускаю, что вы даже догадываетесь, почему это случилось. (Улыбается).
Чтобы остаться в Москве.
Абсолютно правильно. Для этого необходимо было получить свободное распределение, право на которое и давал диплом с отличием. Это был точный расчет.
Не думала, что вы такой прагматичный человек…
Просто я очень ленивый, поэтому и прагматик.
Вы не вернулись в родной город, так как фамилия известного отца (народный артист РСФСР Ножери Чонишвили, в честь которого назван омский Дом актера. – Авт.) могла стать преградой для вашей собственной актерской карьеры?
Не хотелось попадать в заранее комфортные условия, бороться с собственной фамилией. Следует самому отвечать за все, что имеешь.
Сейчас в Омск часто приезжаете?
Очень редко. Обычно, мама меня навещает. Я же, когда и бываю на родине, то, как правило, работаю.
К слову, о работе. Свою первую главную роль вы могли сыграть в известном фильме Карена Шахназарова «Курьер». Почему она не состоялась?
Потому что, в свои двадцать лет я оказался старым для восемнадцатилетнего героя.
Внешностью или душой?
Глазом! (Смеется). Шахназаров сказал, что пробы у меня в целом хорошие, но глаз старый и циничный! Тогда я посмеялся над этой фразой, но, когда в течение года несколько людей повторили мне то же самое словосочетание, задумался: может они правы? Но, по большому счету, всегда чувствовал себя старше, чем был на самом деле. Может, только года два живу сравнительно комфортно в своем возрасте. Более того, скажу вам такую вещь: считаю, что моих сорока мне хватит еще лет на двадцать! (Смеется.)
Простите, но и в ЛЕНКОМЕ вы вначале были задействованы только во второстепенных ролях. Почему не ушли из театра, если начали активно сниматься в кино, работать на телевидении?
Жизнь стала налаживаться в 94-м (до этого времени у нас с вами и повода не было вот так сидеть и разговаривать). Именно с середины 90-х идет отсчет «моего» кинематографа. Приблизительно тогда же и начались сдвиги и в театре. К слову, не могу, не сказать, что мне было чрезвычайно приятно, когда друзья из Украины поздравили меня с Днем украинского кино. Задумался тогда: а и, правда, за последние пять лет у меня было шесть проектов в вашей стране.
У вас есть интересная теория: любя джаз, делите людей на джазовых и нет. Кто из киевских друзей принадлежит к первой категории?
Режиссер Анатолий Матешко, оператор Сергей Борденюк – на все сто! Эти двое – постоянно живут в джемсейшене.
А города бывают джазовые?
Прага, Лондон, Берлин, Бостон, Ньюпорт, Москва…
Москва – джазовый город?!
Если отсечь от него все лишние кусочки.
И какая же главная характеристика джазового человека?
Основная черта любого человека, важная для меня, - комфортно мне с ним или нет.
Прекращаете общение, если некомфортно?
Я человек толерантный, но малокоммуникабельный. Ценю одиночество – это не пустые разговоры, правда. Ценю людей, которых приятно видеть и с которыми можно помолчать, потому что это уже другой уровень отношений. И когда приезжаю в Омск, в Санкт-Петербург, теперь, вот в Киев, стараюсь общаться с друзьями наедине, потому что 20-30 минут наедине дают намного больше, чем 10-12 часов, проведенных в веселой, крикливой компании. Тут ты не можешь уделить внимание всем, а тет-а-тет люди говорят о важных вещах, обмениваются энергетикой…
Чего вы боитесь в «переходном» возрасте: потолстеть, утратить остроту взгляда, устать от ритма жизни?
Боюсь чего-то не успеть, ведь я по большому счету, еще ничего не сделал. Нужно, при случае, маленький серебряный гвоздик забить.
Вы кокетничаете?
Совсем нет. Нужно сделать что-то, что через 10-15-40 лет будет также интересно. Есть надежда, что мысли оформленные на бумаге, дай Бог, не пропадут: все-таки написаны две книги – тираж разошелся. Третья пишется медленно. Поэтому (не считайте это за патетику) и боюсь не успеть сделать что-то такое, что сохранило бы определенное состояние моей энергетики в памяти грядущих поколений или как-то повлиять на развитие человечества. Боюсь потерять интерес к самому себе (как никак, знаю кучу собственных недостатков), и к жизни, как к таковой, поскольку, если человек, лишен желаний, это, наверное, и есть начало старости. Я же хочу еще много чего успеть.
А что значит число 2865, которое упоминается в вашей книге «Человек-поезд?
Сложите эти четыре цифры, и получится «очко»! (Смеется) К слову, это число возникло спонтанно, я же потом понял, что оно значит.
Вы верите в нумерологию?
Верю и в нумерологию, и в астрологию, если они базируются на настоящих знаниях. Для меня, между прочим, один астролог, не зная и даже не видя меня, составил прогноз, из которого стало ясно, что мне суждено заниматься тем, чем я, собственно и занимаюсь.
Если не ошибаюсь, вы родились 3 августа…
Я – Лев и Змея. Это страшное соединение. Довольно эгоистичен, но умею подстраиваться под ситуацию. Если меня поместить в пространство, где в определенной последовательности расположены предметы, и дать задание органично вписаться в эту территорию – обоснуюсь полностью комфортно.
Значит, вы все-таки конформист?
В разумных пределах. Повторюсь, я – достаточно толерантный человек, что и помогает выживать в сложных ситуациях. Наиглавнейшее: не следует декларировать некоторые свои взгляды под красным флагом на баррикадах, потому что, кроме негативной реакции в ответ, такие действия ни к чему не приведут. Парадокс, но сторона, которая проиграла, чаще и одерживает победу. И вежливость – наверное, страшнейшее оружие.
Вам везет в любви?
На все сто. Знаете почему? Способность влюбиться – большой подарок, потому что, честно говоря, сейчас люди влюбляются намного реже, чем раньше. В наше время думают прежде об удобстве отношений. С приходом нового столетия романтика, к сожалению, почти исчезла.
А среди кого – мужчин или женщин – больше романтиков?
Как это не удивительно, среди мужчин. Хотя, сперва, стоит определиться, кого мы имеем в виду под понятием «мужчина», ведь вторичные половые признаки не всегда свидетельствуют о принадлежности к определенному полу. Мужчина – тот, кто совершает мужские поступки, женщина же должна при любых жизненных обстоятельствах оставаться женщиной. А значит, мужчин-романтиков все-таки больше, поскольку современным представительницам прекрасного пола часто приходится тянуть на себе семью, зарабатывать деньги, самой воспитывать ребенка, делать карьеру и т.д.
Сергей, а что значит фамилия Чонишвили?
Чони – головной убор, который вы можете увидеть на памятнике Шота Руставели. Швили – сын. Поэтому, я в определенном смысле – Шапочников! (Смеется) И хотя в моих жилах течет кровь разных народов (поляков, русских, грузинов, немцев, французов, чехов, шведов), мене воспринимают, прежде всего, как человека грузинской национальности.
Кажется, настал момент, когда я должна сказать: «Пора откланяться. Неловко пятясь задом…» Продолжите?
(Смеется) Сразу вижу – вы знаете мою книжку! Но я прочту на прощание другие строчки:
«Он ей сказал: «Ты, как прикосновенье…
Как легкий ветерок, что на исходе дня
Подует с моря, бережно лаская
Потрескавшиеся от жажды губы…»
Она в ответ произнесла молчанье…»

Текст Ирина Гордейчук.
Teleciti № 2 2009

 Отправлено: 19.02.09 21:54. Заголовок: Спасибо большое, Нат..

Спасибо большое, Натуля!

 Отправлено: 20.06.09 12:32. Заголовок: Новое ничего не нахо..

Новое ничего не находится, а вот старое попадается.

Голос в рекламе — поэт из «Ленкома»



Сергей Чонишвили: Зеркало для героя

33-летний Сергей ЧОНИШВИЛИ — многоплановый человек и универсальный актер.
Более десяти лет он работает в легендарном «Ленкоме» и занят практически во всех самых популярных спектаклях — от «Юноны» до «Королевских игр».
Параллельно Сергей умудряется поигрывать в «Табакерке» и объехал полмира со спектаклем Житинкина «Игра в жмурики». Не оставляет без внимания и кино.
Кроме всего, Сергей пишет стихи и прозу. И, наконец, все мы слышим его голос по сто раз на дню: он озвучивает огромное количество рекламных роликов. Несколько лет назад именно голос Чонишвили возвещал в заставке Первого канала телевидения: «Это — первый!!!».
А кто не слышал про «Чаппи» — пять слагаемых успеха», «моторное масло «Мобил-1», «печенье «Юбилейное» или грустную историю о том, как в «Вилларибо и Виллобаджо» никак не вымоют посуду? Это все он! А иногда Сергей появляется в рекламе даже воочию: как, например, в образе бравого гусара, пропагандирующего пиво «Ред Бул».

— Сергей, как тебя угораздило...
— Очень просто! Все мои родители — и отец, и мама, и отчим — были актерами. А Омский театр, где они работали, в те годы был одним из лучших театров страны.
Как нормальный актерский ребенок, я даже не могу припомнить, как впервые попал в театр, — у меня такое ощущение, что я там был всегда! Я ходил на репетиции, на спектакли. У меня было свое место в зале — сидел на приставном стульчике. Некоторые из тех спектаклей до сих пор помню наизусть.
Поэтому выбор профессии состоялся сам по себе. Не скажу, что всегда знал, что буду работать в театре, хотя, оглядываясь назад, понимаю, что все мои детские игры были тем или иным образом театрализованными. Я не просто играл, как все дети, а сначала продумывал игру, готовился к ней — как бы репетировал, а уж потом начинал играть. Так что проблема выбора профессии передо мной не стояла. Более того: я знал, что уеду из Омска и больше туда не вернусь. Потому что для того, чтобы создать свою биографию, чтобы быть довольным результатом и отвечать за то, что ты делаешь, нужно, конечно, самому строить все с нуля. И все, что имею на сегодняшний день, я добился собственными руками. За меня никто не ходил и не просил. И — слава Богу! Потому что в подобной ситуации есть внутренняя опасность зависимости от кого-то. А я в данном случае зависим только от случая! Случай, что я с первого раза попал в институт. А ведь я был готов к тому, что не попаду. Также волей случая сразу после окончания института попал в «Ленком». Вытащил лотерейный билет, который мог вытянуть любой другой. Просто оказался в нужном месте в нужное время. И то, что я получил в этом театре сразу три большие работы — это тоже случай!..

— Значит, ты просто такой счастливчик?
— Тем не менее в моей жизни был и период невостребованности. Видимо, каждый актер должен проходить какой-то профессиональный штиль, и лучше, когда это случается рано. Потому что очень много судеб было разбито тем, что люди замечательно начинали актерскую карьеру, а к 40 годам вдруг становились абсолютно никому не нужны. Мне кажется, что чашу своей невостребованности я испил до дна. И очень надеюсь до конца жизни быть востребованным.

— А как развивается твоя литературная деятельность?
— На сегодняшний день я — автор повести «Незначительные изменения», нескольких рассказов, двух сборников стихов, включающих довольно крупную поэму. Еще пишу роман-игрушку, полный «подводных камней». Надеюсь его закончить до 2000 года. Пишу пока, что называется, «в стол». Но «стол» этот достаточно активный, поскольку в «самиздате» мои творения расходятся в большом количестве. Я пытался как-то прикинуть число своих читателей и вышло, что оно перевалило за две тысячи человек! Меня радует, что это кому-то интересно. Хотя как к профессии я к литературным занятиям относиться не могу. Это скорее слишком увлекшее хобби. Причем оно работает на мою основную профессию: то, что не доигрываешь на сцене или в кинематографе, пытаешься доиграть на бумаге. Плюс ко всему: когда формулируешь мысль и выносишь ее на бумагу, тем самым освобождаешься от каких-то своих «тараканов» в голове и идет определенный положительный обмен энергетикой.

— На протяжении нескольких лет ты, пожалуй, являешься «голосом № 1» нашей рекламы…
— Ну на самом деле вовсе не «№ 1» — есть и другие. Я вообще к рекламе отношусь как к «изгибу» актерской профессии: это банальное занятие сценической речью, соединенное с попыткой донести какую-то мысль до большого количества людей.

— А если мысль бредовая?
— Как правило, она не бывает бредовой. Мне везет: если возникают какие-то разночтения по поводу того или иного товара, то, как правило, они делятся 50:50. Кто-то этот товар ругает, а кто-то очень хвалит и покупает. На сегодняшний день надо смириться с тем, что реклама является одним из видов творчества. Это та данность, от которой мы не можем откреститься. И коль уж она существует, надо ее делать хорошо. И многие из тех, кто занимается рекламой, уже вышли на очень серьезный уровень. Это здорово!

— Но есть же рекламы совершенно дурацкие!
— Есть. Но и не все пьесы написаны гениально, а приходится иногда в них играть. Существует профессиональная зависимость. Но в тот момент, когда ты выходишь на сценическую площадку и видишь ни в чем не повинных людей, которые заплатили деньги за билет… ты вынужден собраться и объявить себе на время период влюбленности в материал, который играешь.

— И все-таки: что, если ты — сам человек пишущий, литературно «подкованный», получаешь элементарно неграмотный, абсурдный текст?
— Я частенько ругаюсь с людьми, которые мне дают такой текст. Но в принципе мои работодатели в этой области уже знают, что я стараюсь с экрана говорить только хорошим русским языком, и считаются с этим. Другое дело, что абсурдным иногда бывает сам ролик.

— А есть что-то, чего ты никогда не станешь делать из принципиальных соображений?
— Да. Я никогда не участвую в политической рекламе — не считаю это правым делом. Хотя для кого-то это, может быть, кусок честно заработанного хлеба. Но у меня есть определенные принципы: я не хочу участвовать в политической рекламе!

— А ты можешь назвать любимый из твоих рекламных роликов?
— Наверное, «Это — первый!». Потому что я с ним столкнулся в… Америке, в Вашингтоне, когда был там у своих друзей. Я вдруг услышал за спиной собственный голос: «Это — первый!!!». Я, потрясенный, обернулся и увидел, что у них, оказывается, телевизор ловит наше ОРТ…

— Ты живешь бурной жизнью. А какие планы, надежды?
— Пожалуй, в большей степени, надежды… Во-первых, сейчас возможно какое-то возрождение кинематографа. Значит, по идее, может возникнуть востребованность в кино. Во-вторых, третий год репетирую в «Ленкоме» Ноздрева в «Моем брате Чичикове».
Репетиции то становятся активными, то снова затухают. Что дальше будет с этим спектаклем — непонятно. Пока продолжаю играть то же, что и много лет назад: «Юнону», «Мудреца», «Жестокие игры», «Королевские игры»… Из относительно новых работ — в спектакле «Две женщины» на пару с Андреем Соколовым играем Ислаева. В Театре Табакова занят в «Психе» и «Старом квартале». Что будет дальше — не знаю. Знаю только, что не соглашусь на работу только ради самой работы. Должен существовать интерес.

Из стихотворений Сергея Чонишвили
Разрозненные мысли сплетаются в клубок,
подобно ползающим ядовитым гадам.
Я с глупой жизнью справиться не смог
и смысл ее мной так и не разгадан.
Я жду подсказки. Боже! Помоги!
Пошли мне разум, волю, пониманье.
И почини уставшие мозги
того, кто так нуждается в изгнаньи
на остров Счастья. Подари кусок
пространства, не имеющего спроса.
Чтобы на нем опять я сплел венок
неразрешимых собственных вопросов.

Преступление
Нервной дрожью дрожащие руки
я в карманах спешу схоронить.
Но лицо, искаженное мукой,
мне навряд ли удастся забыть.
И совсем это неромантично: выстрел.
Кровь. Труп еще не остыл.
Только что хладнокровно, цинично
я в себе Идиота убил.

Вечерняя москва
от 05.10.1998

 Отправлено: 24.06.09 14:13. Заголовок: ­Татьяна- нашлось нов..

Татьяна- нашлось новое, правда не совсем интервью, а комментарий к статье К.Эрнста о будущем российского кино (газета Взгляд). Разместите, пожалуйста на форуме, а то я не знаю, к какому разделу лучше прикрепить.
Вот ссылка:
http://www.vz.ru/news/2009/6/16/297964.html­

 Отправлено: 24.06.09 15:30. Заголовок: зритель Спасибо. ht..

зритель
Спасибо.

 Отправлено: 24.06.09 15:33. Заголовок: http://img.vz.ru/upi..

Сергей Чонишвили, актер

Сейчас основным заказчиком станет государство, а не частный капитал, поэтому кино может измениться лишь в одну сторону – в сторону госзаказа. Как сказали два человека, обсуждающие итоги «Кинотавра»: сейчас не важно, какое кино снимать, важно, как оно прокатывается. Видимо, к этому мы будем двигаться в ближайшее время, во всяком случае, в ближайшие года три. Фильмы – это те произведения в целлулоиде, которые будут смотреться не только сегодня, а еще и завтра и через двадцать-тридцать лет,. Можно вспомнить и Ридли Скотта, и Лукино Висконти, и Федерико Феллини, и Стэнли Кубрика, чьи технолгические достижения стали прорывом для своего времени, которые с учетом сегодняшних технологий, не такие уж и мощные. Но тем не менее эти картины будут смотреться, потому что кино – это история, рассказанная не просто на потребу дня, а история, рассказанная человеком, который хочет что-то сказать. Такие фильмы будут смотреться и при кризисе, и всегда.

Константин Эрнст: Кино будет другим

 Отправлено: 16.09.09 07:19. Заголовок: http://s56.radikal.r..

Сергей Чонишвили:
"Я предпочитаю работать не за деньги, а за интерес".



http://tv7.ru/items/?id=1565

 Отправлено: 13.10.09 15:16. Заголовок: Сергей Чонишвили: я ..

Сергей Чонишвили: я не всеяден

Сергей Чонишвили надел камзол, взял в руки шпагу и окунулся в гущу приключений. В сериале "Записки экспедитора Тайной канцелярии", который для телеканала "Россия" снимает Олег Рясков ("Слуга государев"), он играет генерала Ушакова, грозу преступников, приближенного Петра I, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны.

- Сергей, современники Ушакова пишут, что в обществе он был очарователен, а вот в Тайной канцелярии, которой руководил, проводил жесточайшие истязания. А каким вы его играете?

- Я просто стараюсь делать его обаятельным человеком. О прочем не хочется говорить заранее. Иначе потом придется оправдываться, что что-то не получилось. Пусть моя актерская кухня останется при мне, а о том, что будет на экране, судить зрителям.

- Историческое кино - для актера это интересно?

- Конечно, это даже не обсуждается. Но и сложно тоже. Костюмы у нас в основном с чужого плеча, их нужно сделать своими. Постоянно думаешь о том, как поднять ногу и зайти в мосфильмовскую карету - она сделана так, что с ней нужно обращаться очень аккуратно. А если ногу поднимаешь на 90 градусов, то у тебя раскрывается колено, потому что штанишки, которые на тебе, немножечко не твоего размера. Приходится думать и о том, что над тобой делали гримеры, и о том, как тебя одели костюмеры, и при этом еще что-то играть. А потом еще найдутся люди, которые скажут, вот у него локоны неправильно завиты и платочек не в том месте торчит. Но в данном случае не это важно – важно, чтобы было красиво, чтобы была интрига, чтобы было интересно и чтобы все было в хорошем смысле современно.

- Как думаете, каким бы вы были, живи вы, как ваш герой, 300 лет назад?

- Понятия не имею. Я такой, какой я есть. Я родился в 65-м году и, в общем-то, я доволен, что не в 64-м и не в 67-м.

- А чем так хорош именно 65-й?

- Тем, что я в нем родился (смеется). Тем, что я не попадаю под государственную программу увеличения пенсии - попадают только люди с 68-го года. У меня уже есть шанс работать до конца своей жизни.

- И вы, похоже, этому рады?

- Я всегда стремился много работать. Иначе зачем существовать? Проводить достаточно забавно время по-другому? Это неинтересно.

- Складывается впечатление, что вы боитесь что-то не успеть… Театр, кино, озвучивание игр, документальных фильмов – вы заняты в самых разных проектах. Ради чего столько всего сразу?

- Ради развития. Я не всеяден, но процесс мне интересен. И процесс иногда бывает интересней, чем результат, если он обучает, помогает понять что-то про себя. Ведь, как сказал Густав Майринк в "Белом доминиканце", единственная беседа, которая может чему-то научить, – это беседа с самим собой. Я, в общем, придерживаюсь этого принципа.

- Ваш герой – сын бедного дворянина, добившийся небывалых высот. А вы чувствуете, что "по жизни" уже дослужились до генерала? Вы уже командуете парадом, или жизнь еще вас ведет?

- Я не считаю, что меня ведет жизнь, но и не думаю, что я всего добился. Иначе бы я заказал себе место на кладбище и всячески его готовил к своему уходу. Я не могу назвать себя генералом, но в чем-то я знаю свою правоту и знаю свои возможности. Если я что-то не умею, я знаю, как этому научиться, причем быстро. Считается, что любой человек может научиться жонглировать тремя шариками за 8 часов. Вот если нет этих 8 часов, я могу в хорошем смысле обмануть - сделать так, что все будут считать, что я это умею. И сделаю это за два часа.

- А что вы еще не сделали в жизни, но хотели бы? Что осталось неохваченным?

- Очень многое. Много осталось несыгранного, в том числе и того, что уже не будет сыграно никогда, хотя бы в силу возраста, физиологического старения организма. Я уже никогда не сыграю историю из жизни десятиклассников – не потяну визуально.

- О каких неиспользованных возможностях жалеете?

- Ну, допустим, меня никогда не звали ни на одну историю, связанную с Федором Михайловичем Достоевским, хотя я считаю, что это мой материал. Но это мое мнение, а не мнение тех людей, которые им занимаются. А вообще долгое время у меня было два амплуа: человек-дерьмо и человек, который умирает. Предлагались исключительно отрицательные персонажи и те, которых убивают в финале - травят, стреляют, колют и так далее. Либо те, которые сами себя убивают. К счастью, я перескочил эту ситуацию.

- Действие фильма разворачивается в XVIII веке. Готовясь к съемкам, вам пришлось поднимать какие-то дополнительные материалы, или вы и так хорошо знаете историю? К примеру, в школе какая у вас была оценка по этому предмету?

- Дополнительно ничего не читал. А по истории было твердое "5". Вообще в школе был такой момент: до 4-го класса я учился хорошо, а потом мне стало скучно. Не вообще - просто не хотелось быть всеядным. Я уже с 5-го класса знал, что пойду в гуманитарную профессию, знал, чем буду заниматься. Поскольку у меня с точными науками не складывалось - не мой профиль, - то зачем иметь все в мозгах? Было б хуже, если бы я не читал книжки и не интересовался историей, писал бы на "2". Я не понимал, зачем учить столько предметов. Скажу честно: все знания по физике, которые у меня были, мне не пригодились в жизни ни разу. И от того, что я не решил ни одной химической задачи, я совсем не страдаю. Я знаю H2O, C2H5OH, атомный вес серы – 32, и все. Зато я знаю, что такое нгултрум! Это денежная единица Бутана. Что мне тоже никак не помогло, но вот почему-то засело в голове (смеется).

- Как театральный актер со стажем чувствует себя в рамках детективного сериала?

- А вы думаете, в театре занимаются исключительно высоким искусством? И потом, я же не в "Универе" снимаюсь и не в "Папиных дочках". А детектив детективу рознь. Вон Достоевский всю жизнь писал детективы…

- За что ему до сих пор достается от критиков...

- Думаю, ему от этого не холодно и не жарко. Будем говорить честно, Федор Михайлович - стилист чудовищный. Но как писатель-философ он замечательный, и к его историям невозможно относиться как к детективам - наполнение гораздо более глубокое.

Наша история тоже не развлекательная по большому счету, хоть и детектив. Сейчас объясню на примере. То, что пишет Григорий Шалвович Чхартишвили – будь то "Пелагия" или "Фандорин" - с одной стороны, развлекательный жанр, с другой – жанр, позволяющий заронить какие-то зерна в людей, не читающих глубокую философскую литературу. Они получат маленький маячок и начнут копать в этом направлении. В нашем случае, я думаю, те люди, которые ничего не знают о периоде междуцарствия, между Петром и Екатериной II, глядя на эту историю, может быть, заинтересуются, что есть правда, что нет.

- "Записки экспедитора" – это, по сути, мемуары главного героя. А вы не ведете какие-нибудь записки, дневник – может быть, электронный?

- Я не веду дневник и стараюсь как можно меньше связываться с Интернетом – исключительно по необходимости, для более быстрой связи с людьми. А в свободное время занимаюсь литературой, выпустил две книжки: сборник "Незначительные изменения" в – 2000-м, роман "Человек-поезд" – в 2003-м, а третью все еще пишу. Медленно получается, конечно, но, во-первых, я выпал из жизни достаточно надолго - с 9 февраля прошлого года и по декабрь у меня было три операции. Плюс еще большое количество текстов проходит через мозги – не только игровых, но и документальных, которые нужно без конца переписывать или поправлять. А литература все же не мое основное занятие, не мой кусок хлеба, а, скажем так, хобби, к которому я отношусь очень серьезно. Это моя попытка осознать себя в этом пространстве и поделиться своими знаниями с тем потенциальным читателем, который у меня существует.

- Вы пишете, потому что не можете не писать? Или у вас другие цели?

- Для меня это попытка определить некоторые вещи в виде литературных формул. И немножко психологическая самотерапия. С другой стороны, это для меня жанр кино на бумаге: я "снимаю" то, чего не играю в этой жизни – мне этого просто не предлагают. И плюс я не связан никакими обязательствами – ни денежными, ни прочими. Я сам себе режиссер, актер, продюсер, осветитель и прокатчик. И я от этого всего получаю удовольствие.

- Если бы вы все-таки писали мемуары, какие события вашей жизни вошли бы туда обязательно?

- Я не стал бы писать мемуары. Хотя…может, когда-нибудь я приду к этому жанру. Когда буду сидеть на берегу моря, прикованный к инвалидной коляске, и мне не останется ничего другого.

- Как-то мрачновато вы свое будущее видите...

- Нет, я собираюсь жить долго… Да и море, может, будет в Сан-Тропе. Чем плохо? А вообще у меня чудный придуман некролог: "Московский театр Ленком, Российский союз кинематографистов и мировое театральное сообщество с глубоким прискорбием сообщают, что мировое театральное искусство не понесло тяжелой утраты в связи со скоропостижной кончиной Сергея Чонишвили" (улыбается).

- Похоже, на вас, как и на всех, действует осень. Вы вообще подвержены сезонной смене настроения, депрессиям?

- Периодически бывает. Слава Богу, проскочил каким-то образом последние года два. Сначала устроил себе отпуск, которого очень жаждал, а потом у меня попросту не было времени на депрессию – я умирал физически. У меня был разрыв ахиллова сухожилия на сцене, я доиграл спектакль, через 3 часа мне сделали операцию, а через два с половиной месяца он у меня рванул в том же самом месте. Дальше пошла врачебная ошибка - мне сделали операцию, которую нужно было делать позже. А на 21-й день меня заразили золотистым стафилококком и пропустили это дело. И я начал умирать, у меня случился абсцесс. Потом я уехал в Германию, и там меня починили. Вырезали часть ноги, часть руки, сделали мне новую систему кровообращения. Было весело. На депрессию времени не осталось – выжить бы…

Могу сказать честно, я не люблю зиму. И это несмотря на то, что я долгое время жил в Омске, где климат резко континентальный – летом очень жарко, зимой очень холодно. А депрессия может нахлынуть не только осенью, и каждый справляется с ней по-своему. Я получаю удовольствие от того, что я делаю. И в тот момент, когда я чем-то не занят, я все равно нахожу себе занятие. Вопрос депрессии – это ведь вопрос внутренний. Это же нормальное состояние, выходя из которого, ты отвечаешь себе на вопросы, которые тебя в это дело вогнали. А значит, становишься более сильным и более знающим.

Людмила Хлобыстова, RUTV.ru
Телеканал "Россия"

 Отправлено: 13.10.09 15:47. Заголовок: Будем говорить честн..

Будем говорить честно, Федор Михайлович - стилист чудовищный
о!!!! ейс!!!!!!! ДА, ДА,ДА!!!!!!! Сергей, я Вас обожаю!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

 Отправлено: 17.11.09 16:38. Заголовок: Сергей Чонишвили отв..

Сергей Чонишвили ответил на вопросы участников форума РАДИОЗВУК

 Отправлено: 09.12.09 10:31. Заголовок: Сергей Чонишвили: «У..

Сергей Чонишвили: «У меня нет страха перед смертью»



В пятницу(?) на «Первом» — премьера документального проекта о том, о чем нам в последнее время приходится слышать все чаще...
«Тайны смерти» будут озвучены голосом известного актера Сергея Чонишвили.

— В фильме приводятся данные социологов. На вопрос «Если бы ученые могли с точностью определять, где, как и когда это произойдет с вами, вы бы обратились к ним за подобной информацией?» — 98% ответили: «Никогда».

— Я отношусь к тем 2%, кто хотел бы знать дату смерти. У меня нет животного страха перед ней. Смерть вызывает сожаление, потому что она означает окончание какого-то определенного процесса. Хотя я видел и до сих пор вижу огромное количест-во живущих покойников, которым предстоит жить в этом состоянии покойничества ещё много лет.

— Вы меня удивили. И как бы вы к ней готовились?

— Не стал бы совершать какие-то определенные поступки. Не стал бы, например, общаться со всякими социальными службами вроде ДЕЗа, не стал бы тратить время на ненужные действия, которые человек обязан выполнять только потому, что живет в социуме.

— В некоторых странах на похоронах принято не плакать и скорбеть, а веселиться.

— Я бы точно не хотел провоцировать только печальные эмоции. Если я вызываю только грусть, зачем я тогда вообще жил?

— В актерской среде есть суеверия, связанные с этой темой. Например, ложиться в гроб — плохая примета.

— Я актерски суеверен по некоторым вопросам, но об этой примете не слышал. Если то, о чем меня просит режиссер, творчески оправданно, то нет никакой проблемы. Мне приходилось играть роль умирающего человека. Меня били, пытались отравить, резали, и я сам пытался убить себя.

— Кстати, о самоубийствах. Вы признавались, что в студенческие годы готовы были расстаться с жизнью.

— Сейчас бы я этого не сделал. Тогда я разочаровался в действительности. Сейчас разочарование ещё больше, но появился и проблеск надежды.

— Что обнадеживает сейчас?

— То, что я не одинок. Что есть ещё такие же идиоты, которые считают, что документальное кино можно показывать в кинотеатрах. Которые знают, что помимо Пушкина, Лермонтова и Толстого существуют ещё Ромен Гари, Джулиан Барнс, Конрад, а Солженицын — это не просто человек с бородой, который вещал по ТВ, а грандиозный человек прошлого века.

— Тема смерти — это определенное табу в нашем обществе. Стоит ли вообще о ней говорить?

— Наше общество искорежено. У нас нет табу по многим вопросам, которые в других странах являются табу. По доступному ТВ даже в самых развратных с точки зрения постсоветского человека странах не показывают в дневное время, а особенно в выходные, половой акт, а у нас сплошь и рядом. У нас хорошие фильмы показывают по ночам, когда поклонники этого кино не могут его посмотреть, потому что им нужно рано вставать на работу.

— Поговорим о чем-то более оптимистичном. Какие планы на Новый год?

— Я не понимаю людей, которые начинают готовиться к Новому году за месяц, а потом ещё неделю каникул находятся в состоянии ничегонеделания. Я отношусь к Новому году как к обычному празднику. И очень люблю людей, с которыми начинаю работать 2 января. Я трудоголик.

Тивченко Дарина
http://trud.ru/article/09-12-2009/233419_sergej_chonishvili_u_menja_net_straxa_pered_smertju.html

 Отправлено: 09.12.09 18:31. Заголовок: От фрезеровщика до м..

От фрезеровщика до мануальщика



Актер Сергей ЧОНИШВИЛИ, он же самый узнаваемый рекламный голос страны, рассказал читателям «ПК» о начале своего трудового пути. По сути, о временах, когда он еще не был известным артистом:


– Первый опыт моей работы относится к школьным годам. Во время производственной практики в девятом классе я работал на агрегатном заводе им. Куйбышева в Омске. Мне надо было изготавливать на станке какие-то детали — части двигателя. Сначала я освоил один станок, потом стал работать параллельно на двух, а затем — на трех. В итоге сделал тройную норму. Преподавателей такое рвение не устроило, и мне сказали: «Чонишвили, хватит!» В результате все оставшееся время практики я сидел в курилке — тогда я еще не курил, но общаться на заводе больше было негде.

В СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ я в течение двух месяцев работал дворником. Помогал товарищу, которому надо было уехать из города и сохранить свое рабочее место. Рационализаторских идей по поводу уборки улиц за этот период у меня не возникло, зато я понял, насколько это трудоемкая работа и почему дворники ненавидят выпадающий снег.

А ВОТ УЖЕ В НАЧАЛЕ 90-Х годов прошлого века (представляете, какой я древний человек!) я работал мануальным терапевтом. У меня самого были некоторые проблемы со спиной, возможно, поэтому и появился интерес к этой сфере.
У меня оказалось одиннадцать пациентов, сотрудников чешского представительства в Москве. Время тогда было «дефицитное», и потому за работу я брал с них не деньги, а… продукты. Так что денег у меня тогда не было, зато продуктов — вдоволь.

Марианна НИКОЛИНА
http://kurier-media.ru/article/658/

 Отправлено: 09.12.09 21:27. Заголовок: Татьяна , спасибо те..

Татьяна , спасибо тебе большое!

 Отправлено: 06.01.10 19:50. Заголовок: Сергей Чонишвили: «С..

Сергей Чонишвили: «Смерть — это не конец, а начало»



Сергей Чонишвили утверждает, что документальный фильм «Тайны смерти» убедит скептиков, что смерти нет, и растрогает самых махровых циников.

Это ведь вторая часть дилогии? Первую, «Тайны любви», мы посмотрели месяц назад…

Пожалуй, единственное разногласие, которое возникло у меня с Саидой Мамедовой, продюсером и вдохновителем всей этой истории, — это очередность показа фильмов. Для меня лично «Тайны любви» — не начало, а логическое продолжение фильма «Тайны смерти». Недаром в финале картины о смерти есть такие слова: «Сказать человеку “Я тебя люблю” — это все равно что сказать “Ты никогда не умрешь”». Но я понимаю, что в нашем искореженном обществе с точки зрения маркетинга легче включиться в разговор о любви, нежели о смерти.

Вот уж не согласна: любят у нас все кровавое, мрачное и трагическое. И смерть, как мне кажется, с этой точки зрения гораздо привлекательнее любви…

Ничего мрачного, трагического и кровавого в нашем фильме нет. Это очень жизнеутверждающее кино. И вовсе не о смерти, а о том, как надо прожить эту жизнь.

Смерть — это неизбежность. Единственный факт, который доподлинно известен каждому, — рано или поздно мы все умрем.

Смерти нет… Это всего лишь трансформация, переход в иное состояние. Прекращает свое существование лишь телесная оболочка… Гусеница ведь не умирает, превращаясь в бабочку…

Что вас больше всего потрясло в этой картине?

Редкий случай в моей практике — во время озвучивания я попросил сделать перерыв: не мог работать — комок в горле. В фильме есть эпизод — история мальчика, который, умирая на руках у врача, просит почитать ему сказку. Мы показывали потом эту сцену разным людям, которые не видели картину целиком, и на всех это производило одно и то же впечатление: это были не слезы ужаса, а слезы катарсиса. Настолько это сильно, красиво и эмоционально сделано. Я абсолютно убежден: если найдется человек, которого эта картина не тронет, значит, он просто не достоин называться человеком, его надо сослать на Землю Франца-Иосифа и запретить общение с себе подобными…

Все знают, что жизнь конечна. Однако жить вечно вряд ли кто-нибудь бы согласился.

Но и умирать никто не торопится. Видимо, это какое-то знание на генетическом уровне, что каждый человек должен исчерпать свой ресурс. Только тогда он сможет спокойно перейти в мир иной. Вы никогда не задумывались, почему лучшие представители рода человеческого часто умирают молодыми?

Только как о трагедии…

Это трагедия для нас, живых, а не для того, кто умер, значит, нечего ему больше делать среди оставшегося говна. Человек — всего лишь биологический материал, который существует до тех пор, пока не исчерпывает свой ресурс. И умирает он ровно в тот момент и в том возрасте, когда делать ему здесь, на Земле, больше нечего — он выполнил свою программу. Никто не знает, что стало бы, к примеру, с Высоцким, Вампиловым или Далем, доживи они до 80 лет. И поверьте, то, что я сейчас говорю, не кощунство.

Страх смерти заложен в нас на генетическом уровне?

Вряд ли. Дети ведь не боятся смерти — они просто не знают, что это такое. Так что страх смерти приходит с опытом. И он так же естественен, как боязнь уколов, наркоза или перемены места жительства.

Можно как-то бороться с этим страхом?

Подумать, например, о том, что одну смерть мы уже пережили… во время рождения. На эту тему есть анекдот. Один эмбрион говорит другому: «Послушай, Вася, после рождения жизнь есть?» Потому что, когда новорожденный покидает абсолютно сбалансированный мир утробы матери, для него это смерти подобно. Различные религиозные конфессии в вопросе смерти сходятся в одном: смерть не конец, а начало, к которому надо готовиться именно при жизни. В буддизме есть постулат, согласно которому наши земные реинкарнации будут происходить до тех пор, пока мы не созреем для перехода на новую ступень развития. И надо прожить эту стадию своего существования таким образом, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Особенно первые два.

Вас работа над этой картиной как-то изменила?

Она улучшила мое душевное состояние! Когда фильмы выпускались в прокат, не было понятно, какое количество зрителей захочет посмотреть их в кинотеатрах. Реальность превзошла наши ожидания. Мне рассказывали приятели, что, приезжая в кинотеатры за час до начала сеанса, они не могли купить билеты — все распродано. Это не может не радовать; значит, существуют еще «идиоты», которые задумываются на очень важные человеческие темы. И их не так уж и мало! Чем больше людей поймет, что мы рождены не только для того, чтобы заработать побольше бабла, пожрать посытнее и купить очередной членоудлинитель в виде «Хаммера», тем лучше станет человечество в целом. Мы голыми приходим в этот мир и в таком же виде его покидаем.

А если бы вам предложили узнать дату своей смерти?

Я бы согласился. И у меня появилась бы уникальная возможность лучше подготовиться к тому, что будет потом. Когда ты лишен этого знания, ты расслаблен, тебе кажется, что еще много времени впереди. Поэтому мы делаем массу глупостей, думая, что еще успеем все исправить. Точное знание сроков своего земного существования помогло бы отринуть все пустое, сиюминутное, необязательное и сосредоточиться на главном. Это вопрос правильной расстановки жизненных приоритетов. Но это мое сугубо личное мнение.

Time Out Москва №48 / 7 - 13 декабря 2009 г

 Отправлено: 24.03.10 10:36. Заголовок: Актер Сергей Чонишви..

Актер Сергей Чонишвили
«Мы часто злоупотребляем словами»

Актер театра и кино, писатель, главный голос российского телевидения Сергей Чонишвили относится к тому редкому типу людей, у которых в сутки на пару часов больше, чем у всех остальных. Через несколько дней актер сыграет в премьере спектакля «Метод Грёнхольма» в Театре наций (это его первая сценическая работа за два года, когда после разрыва ахиллова сухожилия на «Женитьбе» в «Ленкоме» и врачебной ошибки актеру потребовался длительный реабилитационный период). В интервью «Новым Известиям» Сергей ЧОНИШВИЛИ рассказал о работе над новой ролью, своей новой книге и об умении жить на пределе.

– Сергей, вы не часто принимаете участие в спектаклях других театров. Вас увлек литературный материал? Режиссер Явор Гырдев? Или марка Театра наций?

– Сначала режиссер. Мне сказали, что вот приехал такой человек, не хотите ли с ним встретиться? У меня безумно было сложно со временем. Ничего не получалось, но – мистическим образом, – в тот день, когда была возможность с ним повидаться, почему-то вдруг освободилась Москва, я доехал без пробок до «Мосфильма», быстро там отработал и домчался до театрального центра. У нас было пятнадцать минут на общение. И это оказалось грандиозным человеческим везением. Я действительно нашел «своего режиссера», человека, с которым мне интересно. Потом прочел четыре его интервью и понял, что могу подписаться под каждым словом. Мы с ним думаем в одну сторону и на одной волне. А потом я прочел пьесу Гальсерана. И тоже могу сказать, что уже лет девять не встречал такой интересной театральной истории. Она построена как детектив-триллер с явной антиглобалистской направленностью. И я верю, что эта встреча с Явором Гырдевым не случайна.

– То есть вы считаете, что мы сами притягиваем судьбу?

– Конечно, а как иначе. Произнесенные слова часто потом вдруг откликаются в жизни. Как-то при мне в буфете Олег Иванович Янковский вдруг сказал, что хорошо бы сняться за рубежом – через три месяца пришло приглашение. Как будто кто-то услышал его пожелание и его реализовал… Встреча с Гырдевым, работа в этом коллективе (у меня чудесные партнеры) – это подарок судьбы. Театр наций – серьезная организация, Женя Миронов действительно строит настоящий театр. И я благодарен судьбе за эти месяцы, вне зависимости от результата. Сама работа была интересная. Это театр, по которому я соскучился. Ты берешь зрителя и потихоньку затягиваешь в эту офисную историю. В пьесе четыре действующих лица, и все они главные, все проходят сложный путь за те два часа, что длится спектакль. Идет игра на крупных планах, где важен каждый нюанс. Скажем, режиссер с нами обсуждает, что вот здесь не надо делать подсказки зрителю, не нужно поворачивать голову на 90 градусов, хватит 20-ти. В любой работе, которую я делаю, я, прежде всего, вытаскиваю себя самого. В каждом человеке (я уверен, что нет однозначно хороших или плохих людей) есть в зачаточном состоянии что угодно. Актер может и должен вырастить необходимые черты для роли.

– Говорят, что настоящий актер начинается после сорока, когда устанавливается определенный баланс: еще есть силы и уже накоплен жизненный опыт. Вы согласны с этим утверждением?

– Пожалуй. Я уже в институте почувствовал, что мне интересны проблемы людей старше тридцати лет… Мне самому удалось достигнуть равновесия между своими занятиями годам к 35. Так сложилось, что у меня есть область, где я работаю для заработка, есть область работы «для души», и есть – главное, что я делаю для своего движения в профессии. И все составляющие тут важны, важен их баланс. Скажем, я часто отказываюсь от ролей, потому что что-то подобное я уже делал, и мне неинтересно возвращаться… Но чтобы позволить себе выбирать, что играть, а от чего отказаться, – надо быть финансово независимым. И эту независимость мне дает «озвучка». Даже в Мюнхене, куда я уехал лечиться после разрыва ахиллова сухожилия и где меня буквально собрали как терминатора, пересадив кусок руки в ногу, – я продолжал работать для заработка: надо было оплачивать лечение, съемную квартиру. А скажем, книги я пишу для души. Потом начинаются переговоры с издательствами, книги издаются. Но когда я пишу книгу, я не связан обязательствами, не связан сроками. Сейчас я пишу уже третью книгу «Антология неприятностей Антона Вернера», а этого своего рода тест на профессию. Одну книжку в жизни непременно пишет практически каждый интеллигентный человек, любящий читать. Вторая – это уже поступок. А вот третья – это диагноз. Писание не является для меня «работой» в смысле ежедневной обязаловки. Когда я чувствую, что насилую себя, что писание становится обязаловкой, то я откладываю свои листки (я всегда пишу только рукой, на сложенных вдвое листах), и даю себе паузу. Скажем, я был уверен, что в Мюнхене, буду писать. Но не было условий: в комнате, которую я снимал, было душно, на балконе шумно, внутри кафе возле дома не позволяли курить, а на улице столики были слишком низкие – писать неудобно. И я отложил книгу до лучших времен.

– Честно говоря, я никогда не понимала: каким образом вы все успеваете – театр, кино, сериалы, озвучивание и еще писательство?

– Еще надо добавить документальное кино. У меня на нынешний день основной упор по озвучанию – это документальное кино. Потому что я работаю с производителями, я не работаю конкретно с каналами, несмотря на то, что являюсь официальным голосом одного из крупных российских телеканалов. Я люблю этим заниматься, потому что там ты получаешь самую невообразимую информацию из самых непредставимых жизненных областей, из разных сфер науки и практики, до которой у тебя не доходят руки. А вот что касается настоящих сериалов длиною в год, то я их, в общем, избегаю. Многосерийные проекты, съемки изо дня в день годами – это такая потовыжималка, из которой трудно выйти профессионально неповрежденным. Я убежден, что больше трех месяцев подряд ежедневно в одном проекте вообще сниматься вредно. Превращаешься в выжатую губку. И очень трудно восстанавливаться: эмоционально, физически.

– Но тем не менее многие актеры идут на это…

– Актер – профессия зависимая. Кому-то нужны деньги, кому-то хочется славы… Когда я первые тринадцать лет в «Ленкоме» играл по 28 спектаклей в месяц, получал зарплату, которой хватало едва на неделю, – я бы обрадовался любому предложению. Но сейчас я могу выбирать. И заниматься тем, что меня реально интересует, проектами, в которых я могу высказать что-то важное о жизни. Как это случилось с предложением сыграть в «Методе Грёнхольма».

– Насколько знаю, вы со школы хотели стать именно актером (не считая периода, когда мечтали быть океанологом)… Почему вдруг возникла потребность в писательстве? Какая-то часть души осталась актерской профессией невостребованной?

– Что такое желание быть океанологом? Это желание разрушить существующие вокруг границы. Мне, младшекласснику, было скучно в Омске. И я придумывал себе другой мир. В океанологи я не пошел, потому что не знал химии. Никогда за всю жизнь я не решил ни одной химической задачки. Поэтому если уж не суждено мне было стать океанологом, который погружается в абсолютно другой, непохожий мир, то тогда следующая профессия – актер. Человек, который проживает сотни жизней. Родители у меня спрашивали: почему же тогда не режиссерская профессия? А я отвечал, что к режиссуре не готов. А писательство, наверное, возникло тогда, когда я понял, что надо как-то выплескивать скопившиеся мысли эмоции, а то можно сойти с ума. Я начал писать в достаточно трудный период жизни. Это была именно потребность. А потом я стал ощущать силу слова, ту самую, о которой сказано в Библии: «Вначале было Слово». Простой пример. В романе, который я пишу, главный герой попадал в Германию, и вынужден был на несколько месяцев там задержаться. Не прошло и полгода после написания этой главы – я оказываюсь в Германии на лечении, буквально прикованный за ногу… Что называется, напророчил. Мы часто злоупотребляем словами, коверкаем их, издеваемся над ними. Но если бы знать, как слово отзовется, то, думаю, мы все осторожнее бы подходили к реформе языка, к проклятиям, к пожеланиям… Профессия писателя, как и профессия актера, учит пиетету по отношению к слову…

ОЛЬГА ЕГОШИНА
http://www.newizv.ru/news/2010-03-24/123874/

 Отправлено: 24.03.10 15:32. Заголовок: Татьяна , большое сп..

Татьяна , большое спасибо!

 Отправлено: 25.03.10 07:25. Заголовок: Да... Интервью очень..

Да... Интервью очень интересное.. И, может мне показалось, но Сергей изменился..
Увереннее и спокойнее говорит.. Держит линию не сбиваясь на вопросы.. ощущение что он сам у себя интервью берёт.. И ещё для меня в его интервью неизменная фраза о трудном периоде в карьере

цитата:

Когда я первые тринадцать лет в «Ленкоме» играл по 28 спектаклей в месяц, получал зарплату, которой хватало едва на неделю

уже как лакмусовая бумажка.. и сегодня я впервые обрадовалась ей, потому что в контексте она сказана спокойно и без надрыва, без усмешки и назидания.. просто пройденный этап, но без которого, наверное Сергей был бы совсем другим..
Что скажете, форумчане?

 Отправлено: 25.03.10 18:54. Заголовок: Нафаня пишет: прост..

Нафаня пишет:

цитата:

просто пройденный этап, но без которого, наверное Сергей был бы совсем другим..

я согласна полностью.

 Отправлено: 25.03.10 21:30. Заголовок: Хорошее интервью. Вс..

Хорошее интервью.

цитата:

Встреча с Гырдевым, работа в этом коллективе (у меня чудесные партнеры) – это подарок судьбы.

Желаю Сергею побольше таких подарков.

 Отправлено: 29.03.10 12:47. Заголовок: Мне тоже понравилось..

Мне тоже понравилось интервью! Выдержанное, уверенное!!!! Я очень рада "видеть" Сергея в таком расположении духа!!!! Сил ему по-больше и душевного равновесия!!!!!

 Отправлено: 29.04.10 18:50. Заголовок: Cергея Чонишвили на ..

Cергея Чонишвили на роль Кочкарёва предложил сам Александр Абдулов

Исполнитель главной роли в спектакле «Метод Грёнхольма» Сергей Чонишвили о цене успеха

В московских театрах появился уже третий «офисспектакль», повествующий о том, какие страсти кипят за стеклянными дверями конференц-залов и приемных топ-менеджеров и какую страшную ломку проходят те, кто ищет место под солнцем на бизнес-Олимпе.
Эстафету, заданную Театром им. Пушкина («Offис») и РАМТом («Под давалением 1-3»), подхватил театр Наций, выпустив спектакль по пьесе испанского драматурга Жорди Гальсерана «Метод Грёнхольма». Лаконичную пьесу-триллер, которая идет в нескольких десятках стран, поставил болгарский режиссер Явор Гырдев (москвичи видели его фильм «Дзифт», получивший приз ММКФ, и спектакль «Калигула»).

Человечество – плесень
– Перефразируя Вольтера «Если бы не было Бога, человечеству стоило бы его выдумать», можно сказать если бы не было насилия и унижения, людям пришлось бы изобрести этот способ выявления человеческого в человеке?
– Таков закон любой корпорации – никогда не доверять большие деньги хорошему человеку. Вдруг у него возникнет человеческая эмоция. А на такой должности ты должен быть машиной. Очень антиглобалистская пьеса!
– Строили мы, строили...
– Что ж, человечество построило такой мир. Вот задам вам «достоевский» вопрос – стоит ли счастье человечества слезинки ребенка? Нет? О’кей. А если этот ребенок – Гитлер? А если перед вами поставлена точная задача: убить одного ребенка или несколько миллионов погибнут потом от голода и жажды? Не берете на себя? Поэтому вы и находитесь в... таком же положении, что и я, где не надо принимать ТАКИХ решений.
Мы все время забываем, что человек – часть биосферы. Гармония в ней – это четкое процентное соотношение. Если травоядных много – хищники ленятся, если мало – хищники начинают поедать друг друга или падаль, хотя им это несвойственно. Человек – то же самое животное, только более изощренное, потому что перестраивает мир под себя. В результате мы живем без когтей, клыков, плохо видим и слышим, ужасно двигаемся (да еще и подстегиваем себя, что двигаться надо, иначе – жировые отложения и инфаркт). А в атмосферу гадим так, что нашим внукам и правнукам уже ничего не останется. Правда, есть чудное открытие ученых: если взять за эталон человека и природу образца 1900 года, то к семидесятым годам мы должны были полностью утратить репродуктивную функцию. Ан нет, размножаемся. Значит, мутировали. Я думаю, человечество – сродни плесени, которая во многих условиях выживет.
– Как вы с такими мыслями в театре играете?
– А я очено редко играю в театре, если вы успели заметить. Наигрался. Придя в «Ленком» в свое время, играл по 28–32 спектакля в месяц.
Потом ушел в армию – в Театр Армии: монтировал декорации, бегал в массовке, разбирал декорации. Вернулся – и за двадцать дней до премьеры был снят с роли Глумова.
Потом играл по 24–26 спектаклей в месяц, и это продолжалось годы. Только за два года перед «Женитьбой» (а это 2007 год) стал играть по 7–9 спектаклей. Параллельно с 93-го у меня возник независимый театральный проект «Игра в жмурики» (из которого потом родился Независимый театральный проект Эльшана Мамедова). Мы делали его, зная, что сыграем три презентативных показа в филиале Театра им. Моссовета. Самое большое, на что мы рассчитывали, он мог продержаться один сезон. Все сложилось иначе: несколько лет по 4–5 спектаклей в месяц без чеса по городам. А если с гастролями, то на нормальных площадках. Сразу после выпуска нас пригласил Бернар Сабель в Театр де Жан Виль, который тоже ставил «Жмуриков», и мы сыграли в Париже в его декорациях. В общем, последний раз мы сыграли «Игру в жмурики» в 2005 году. Плюс к этому я с 95-го года играл в Театре-студии под управлением Олега Табакова в «Психе» и «Старом квартале». То есть количество спектаклей в месяц не опускалось ниже двадцати.
Параллельно я стал дружить с радио и телевидением. Полтора года было отдано «Петербургским тайнам», а с 2000-го началось кино и документальное кино плюс первая передача, на которую я согласился, – «Иностранное дело».
Мне сказали – денег на проект нет, но очень хочется сделать. Мы сделали первый блок (8 серий) – от варягов до Карибского кризиса, рассчитывая, что на следующий блок нам чтонибудь дадут. Потом на тех же условиях еще 9 серий про основные направления МИДа.
Денег по-прежнему не было, но зато у нас появился патронаж МИДа. Сейчас ведем переговоры про третий блок.
– В общем, в результате естественного отбора театр отошел в сторону?
– Нет, просто когда я сыграл свою первую премьеру со словами через тринадцать лет работы, я сказал себе, что хочу иметь право говорить «нет». Мне не надо много денег, коттедж под Москвой и «Лексус», но надо не думать, чем я буду платить за этот кофе, за бензин или за квартиру.
– А такое было?
– Я жил паршиво после окончания института до 94го года. Месяцев девять просто голодал: моей зарплаты при строжайшей экономии хватало на полторы-две недели. Жил в 9-метровой комнате-пенале общежития и, чтобы не сходить там с ума, ночевал по всей Москве – где ближе было к завтрашней работе. Сдавал бутылки, бизнесом каким-то пытался заниматься...
– Марку Анатольевичу с бутылками не попались?
– А зачем, я и так был все время у него на глазах. Второй раз меня сняли с роли де Грийе за пять дней до выпуска. А через полтора года срочно ввели: в пять репетиция, а в семь я играю. Потом назначили выпускающим режиссером «Варвара и еретика». Марк Анатольевич написал однажды замечательную фразу: «Режиссер не всегда может помочь, а может и помешать, когда в лучшие молодые годы заставляет делать неинтересную работу».

Сплясать гимн Швеции
– А как вам далось решение ввестись в «Женитьбу» вместо Александра Абдулова?
– Это было его решение, и для меня, таким образом, вопрос был снят. Я никогда не был его другом, мы откровенно с ним поговорили раза три за жизнь. Но я знал, что этот человек был повернут на творчестве и очень порядочен. В глаза он мог сказать всякую провокационную ерунду, но за глаза – только хорошее.
«Ленком» – это дом, где я кем-то стал, несмотря на то, что в нем я никем не стал, у меня все сложилось на стороне. Но тем не менее там работают замечательные люди, которые многое мне дали, и я стараюсь им что-то дать взамен. Поэтому, например, как режиссер отвечаю сейчас за то, как идет «Юнона» и «Авось».
– В вашей жизни были ситуации, подобные той, в которой оказался ваш герой из «Метода Грёнхольма», когда для достижения цели надо было очень сильно что-то в себе ломать и на выходе стать совсем не таким, как раньше?
– А я сейчас не тот, что приехал когда-то в Москву. Если говорить о моем персонаже, который готов снять штаны и сплясать гимн Швеции ради места топ-менеджера, – так я и не топ-менеджер. Я не сделал карьеру на телевидении, в определенном смысле не сделал карьеру в театре или кино.
Раза три и я готов был «снять штаны», потому что зашкаливал уровень отчаяния, но каждый раз случалось чудо.
– Вы играете победителя, который сохранил себя, или побежденного, не получившего лакомое место?
– Конечно, побежденного. Не забравшись на эти высоты, он вернется туда, где будет лизать зад за три копейки, чтобы выживать, и там тоже не будет самим собой. Как-то на спектакль пришла моя приятельница, которая занимается подбором кадров уже одиннадцать лет. Она призналась, что сразу знала: два персонажа – психологи по подбору персонала, но не думала, что их три.
– То есть «метод Грёнхольма» – реальность, а не драматическая конструкция?
– Производственная пьеса! А артистов как набирают? «Хочу почитать из «Марии Стюарт» – «Замечательно. А кофточки у вас открытой нет?» И в сторону: «Какой у нее рост? Сто восемьдесят? С Пупкиной на заднем плане будет нормально смотреться. А то у нас Тютькина в декрет уходит. М-м, вы нам подходите».
А разговоры артистов при встрече? «Снимаешься? – Да. – И платят?» Не спрашивая, какой режиссер, что за история. Такой разговор можно стерпеть, когда ты голодаешь, но когда сытые люди говорят сразу про деньги, это унижение профессии, которая и без того достаточно унижена.
Я общаюсь с разными людьми из разных областей и знаю, что высокие разговоры об искусстве, которые ведутся в театрах, заканчиваются вопросом, а сколько это стоит. В театре не заработаешь больших денег. И, к сожалению, получается, что самые «нормальные» люди, которые в отличие от господ актеров читают книги, смотрят кино, ходят на спектакли и имеют свое мнение, это те, кто цинично зарабатывает деньги.

Так мы же русские артисты
– Вы связаны со словом в самых разных сферах – произносите со сцены, пишете, озвучиваете документальные фильмы. В отношении к слову все больше дозволенного: на сцене ненормативная лексика, в нормах языка – горячЕЕ кофе, звОнят, йогУрт... Мутации языка что-то меняют в жизни?
– Ага, покладу я сумку нА стол, звОнит мине мама. Я как-то включил МузТВ: что ни группа – грубые ошибки.
Не случайно в одной хорошей книжке написано «Вначале было слово». Это некий код, который действительно влияет на нашу жизнь. Както мы с моей голландской приятельницей составляли словарь фени, мата и сленга.
Выяснилась интересная вещь – у голландцев есть мат, который худо-бедно можно произнести, но есть слова и выражения, которые невозможно произнести даже под дулом пистолета. У нас же вообще нет ограничений – 70 лет уничтожения генофонда, когда сидела вся страна, дают о себе знать. А все процессы сегодня идут стремительно – когда-то новость облетала мир лет за тридцать (это еще быстро), теперь достаточно подойти к Интернету.
– На премьере «Метода Грёнхольма» был сам автор. Каковы его впечатления?
– У него вообще двенадцать пьес, из них, как он мне заявил, удачных три. «Метод Грёнхольма» он написал в 2002 году – уже миллионером стал на авторские, а мы его только сейчас открыли.
«Я не буду говорить, что это один из лучших спектаклей, а я их по миру немало видел, – признавался мне Гальсеран. – Но я порой ловил себя на мысли: неужели я это написал? Если бы не последние минуты, это была бы интересная стильная история, но этот финал просто физиологически что-то во мне переворачивает». «Так что же ты хочешь, старик, – отвечал я ему. – Мы же русские артисты».

http://www.vmdaily.ru/article.php?aid=95557

 Отправлено: 12.05.10 11:36. Заголовок: Актер Сергей Чонишви..

Актер Сергей Чонишвили: С Тулой у меня пуповинная связь



Сергей Чонишвили, пожалуй, самый известный актер-туляк. Мужчины уважают его за яркие роли, а дамы млеют от его бархатного голоса. Эксклюзивное интервью артиста – только для читателей «Слободы».

Отличник в 9-метровой комнатке

Сергей сразу откликнулся на нашу просьбу об интервью. «Для земляков – с превеликим удовольствием!» – сказал артист.
– Сергей, Вы уехали из Тулы, когда были совсем малышом?
– Мне не было года, когда мои родители уехали работать в Омск. Но с Тулой у меня пуповинная связь…
– Вы окончили Щукинское училище с красным дипломом. Легко это далось?
– У меня не было выбора. Я стремился к красному диплому не потому, что хотел быть отличником, а потому что я таким образом зарабатывал себе деньги (стипендия в 100 рублей!) и будущее – с красным дипломом я имел право свободного распределения в любой театр.
– Вы студентом могли многое себе позволить?
– Да, на 4-м курсе я мог позволить себе больше, чем в первые месяцы работы в театре. По крайней мере, я мог нормально питаться (смеется). Когда только пришел в театр, снимал комнату, а после армии переехал в общежитие. Здесь, в 9-метровой комнатке, как у Раскольникова, я прожил 10 лет. В конце 98-го купил двухкомнатную квартиру в 49 метров, в которой до сих пор и живу.
– Получается, Москва встретила Вас не очень ласково…
– Москва и не может встречать ласково. Это вообще жесткий город. Если ты хочешь тут работать, значит, работай. Если хочешь приятно проводить время – зарабатывай в других местах, а сюда приезжай отдыхать.

– Зачем мне Москва? – продолжает Сергей. – Здесь много театров, здесь находится кино- и телеиндустрия. Была бы возможность, я бы не жил в Москве (смеется).
– А где бы жили?
– В Мюнхене, Лондоне, в штате Аризона… В Америке у меня живут близкие друзья, которые давно зовут меня к себе. Но уезжать надолго мне сложно – на мне завязано большое количество народа, и их не хочется подставлять.

«Мой голос не заметили 48 раз»

– Вы заслуженный артист России…
– Это ничего не значит! Мне дали это звание, когда поняли, что множество людей, пришедших в театр после меня, давно заслуженные (смеется). Заслуженных артистов сейчас, как собак нерезаных. Раньше звание давало то, что Союз театральных деятелей тебя хоронил бесплатно. Сейчас бесплатно хоронят только народных!
– Мечтаете ли о роли, которая стала бы для Вас знаковой, как Штирлиц для Тихонова, д’Артаньян для Боярского?
– Нет, я хочу быть разнообразным. Слава Богу, у меня много работы. Скоро начинаются съемки продолжения фильма «Записки экспедитора тайной канцелярии». Это авантюрный детектив XVIII века, где я играю начальника тайной полиции графа Ушакова. Недавно закончились съемки фильма «Все ради тебя, Вика!». Готовы три документальных фильма про контрразведку СМЕРШ. Выпускаю спектакль в Театре наций.
– Вам ближе театр или кино?
– Театр – это мама. Кино – возможность высказываться большей аудитории. Я очень хочу снять игровое кино, сейчас дописываю сценарий. Если мне на него дадут какое-то количество денег, я попытаюсь это сделать. Не ради получения блокбастера, а ради получения возможности сказать свою реплику. Кто будет в ролях, пока секрет!
– Ваш голос – это голос канала СТС, Вы озвучиваете очень много документальных фильмов (один из последних – «Михаил Кононов. Весь мир против меня». – Прим. авт.). Когда Ваш голос заметили в первый раз?
– Первый раз его не заметили, не заметили и во второй… Я прошел 48 кастингов, прежде чем меня стали утверждать. Я пришел работать в рекламный отдел на радио «Максимум», здесь случилось чудо, и я остался.
– Сегодня Ваш голос – это самый важный рабочий инструмент. Как Вы за ним ухаживаете?
– Никак…
– В Интернете написано: «Актер Сергей Чонишвили курит табак, любит виски, ценит хороший джаз и пикантно ругается матом». Это все о Вас?
– Ну, наверное (смеется).

«Желаю всем здоровья»

– На кого из звезд Вы равнялись в начале своей карьеры?
– Есть учителя, которые вовсе не знают о моем существовании. Например, Олег Борисов, Аль Пачино, Витторио Гассман. Из женщин могу отметить Ширли Маклейн, Шарлиз Терон, а из наших Ирину Метлицкую (актриса умерла в 36 лет от рака). Такого уровня артистки у нас больше нет.
– Такие мужские увлечения, как рыбалка и охота, у Вас в почете?
– Нет, потому что я работаю без выходных с девяти утра до одиннадцати вечера. Я не знаю, как можно жить иначе. На самом деле, времени нам отпущено очень мало. Его много уходит на перемещения, на сон, стояние в очередях, получение каких-то тупых бумажек, на пустые разговоры… Жить можно только в мощном режиме и только в движении. Если сидеть задницей на одном месте и смотреть в окно, то лучше сразу искать место на кладбище. Даже в пробке я умудряюсь делать дела, например, давать интервью!
– Каков Ваш идеал женщины?
– Я не знаю, что такое идеал. Если на Венеру Милосскую надеть современные одежды, то она не будет идеалом. А если идеалом считается модель Кейт Мосс, то это тоже очень страшно. Глупо выстраивать какие-то картинки. Если женщина появляется рядом, то появляется! И тогда уже неважно, она брюнетка, блондинка, рыжая или с голубыми волосами, какой у нее рост и обхват груди. Главное, чтобы она совпадала с тобой по психофизике и химии (смеется).
– С чего обычно начинается Ваш день и чем он заканчивается?
– Я встаю, мою голову и чищу зубы, потом обязательно пытаюсь что-то съесть. А заканчивается тем, что я либо смотрю какое-то кино, либо ложусь спать. Все остальное время я работаю.
– Пожелайте что-нибудь читателям «Слободы».
– Как человек, прошедший через не очень приятные болячки, я желаю всем здоровья. А еще хорошего настроения и чтобы были замечательные люди рядом!


http://www.tula.rodgor.ru/gazeta/805/nashi/7334/

 Отправлено: 12.05.10 12:30. Заголовок: Дорогая Татьяна!!!! ..

Дорогая Татьяна!!!! От всей души благодарю Вас за все, что Вы делаете, всегда держите нас в курсе последних новостей, связанных с жизнью и творчеством Сергея!!!! Вы просто чудо!!!! Еще раз огромное Вам спасибо!!!!!

 Отправлено: 12.05.10 13:11. Заголовок: Elen Не за что.. h..

Elen
Не за что..
Были бы только новости..

 Отправлено: 26.05.10 16:43. Заголовок: Сергей Чонишвили: «В..

Сергей Чонишвили: «В 1917 году в России случился культурный нокаут» .



Актер Сергей Чонишвили в разговоре с корреспондентом GZT.RU затронул темы, гораздо более широкие, чем его активнейшая работа в театре, кино и на телевидении. Он поделился своими критическими взглядами на деятельность антиглобалистов, на роль человека на Земле, на влияние революции большевиков на нынешний уровень культуры в российском обществе и не только на это.


Актер, писатель и главный «голос» отечественного телевидения Сергей Чонишвили успевает одновременно делать массу вещей. Он работает в театре «Ленком», снимается в кино и многосерийных фильмах, ведет передачу «Иностранное дело», написал несколько книг.

В конце марта он сыграл одну из главных ролей в спектакле «Метод Гренхольма». Роль Фэррана, претендующего на пост топ-менеджера крупной компании, стала первой новой театральной работой актера после двухлетнего перерыва.

Вынужденная передышка была связана с разрывом ахиллова сухожилия на спектакле «Женитьба» в «Ленкоме» и длительным реабилитационным периодом из-за врачебной ошибки. Чонишвили считает, что «Метод Гренхольма» дает серьезный повод для размышлений об устройстве современного общества и что театр обязательно должен затрагивать его болевые точки.

Сергей, вы работаете в театре, снимаетесь в кино, озвучиваете документальные фильмы и рекламные ролики. Как вам удается все успевать?
На самом деле я очень ленивый человек, всю жизнь борюсь со своей ленью, вот эта борьба и вылилась в такую гипертрофированную форму. Кроме того, интересно пробовать свои возможности в разных ситуациях. Если у меня что-то получается и я понимаю, что могу заниматься этой работой без особых усилий, то стараюсь от нее избавиться.

Вы не хотели бы, как ваш герой Фэрран из «Метода Гренхольма», принять участие в конкурсе на какую-нибудь высокооплачиваемую должность?
Нет, я бы не хотел. Изначально у меня другое представление о том, как и ради чего нужно жить. Мне не интересно продавать свое время даже за большие деньги. Зачем они, если ближайшие 10 или 15 лет моей жизни будут целиком принадлежать некоей компании? Но думаю, что очень многие люди пошли бы на это, чтобы обеспечить себя и близких. На нашем рынке уже работает немало крупных западных компаний, время от времени они устраивают конкурсы на престижные должности.

Моя приятельница (психолог, которая уже 10 лет занимается отбором подходящих кандидатов на такие должности) пошутила, что «Метод Гренхольма»— производственная пьеса. «Метод Гренхольма» доказывает, насколько в наше время снизилась ценность человеческой жизни. И какие люди в таких компаниях нужны. Марсэ не зря говорит: «Мы не ищем хорошего человека, который мог бы быть сукиным сыном, мы ищем сукиного сына, который мог бы быть хорошим человеком».


Но мне всегда казалось, что европейское общество становится все более политкорректным, более мягким и терпимым к людям.
Не думаю. Мне кажется, что чем дальше развивается цивилизованное общество, тем примитивнее оно становится.

А вы антиглобалист и вам не нравится тот сценарий, по которому оно развивается?
Нет, я не антиглобалист и понимаю, что глобализация земного шара— нормальный, естественный процесс. Мне нравится, что любую информацию можно моментально узнать, находясь в любой точке земного шара. В ней, правда, нужно уметь разбираться, но это уже другой вопрос.

Мне кажется, что антиглобалисты так и не смогли создать модель, которая отвечала бы развитию нашего общества. По-моему, это просто определенный слой населения, не имеющий доступа к кормушке, начал взбухать и предлагать альтернативные схемы развития, не состоятельные, но очень агрессивные. Но жестокость и разрушение человеку всегда более свойственны, чем терпимость и мягкость.

Почему?
Человек вообще самое поганое животное на Земле: ничего не создает, только все разрушает. Сжигает леса, убивает своих собратьев по биосфере, закатывает окружающее пространство в бетон, отравляет воздух и сам мучается от этого. По-моему, человек— это какая-то всепоглощающая плесень. Самая высокая форма жизни на Земле, уничтожающая все вокруг. Трудно представить себе медведя, который пошел бы убивать оленя, если он сыт.


Вы считаете, что театр может помочь людям это понять?
Истину иногда необходимо лишний раз произнести вслух, просто потому что иначе о ней можно и забыть. Мы часто говорим, что Россия находится на передовой театральной жизни, при этом забывая, что театр— это живое дело, он должен отвечать духу времени, затрагивать какие-то болевые точки.

Например, пьесу «Метод Гренхольма» в России поставили только сейчас, после того, как ее постановки обошли весь мир. У нас все время ставят Антона Павловича Чехова, закрывая глаза на существование другой драматургии. И, кстати, так по-настоящему его пьесы и не поставили. Мне кажется, режиссерам пора сделать наконец паузу и взяться за что-то другое. Многие вещи, которые пиарщики выдают за большие культурные достижения, оказываются очередной версией «Комеди клаба».

Как вы оказались в этом спектакле? Почему решили работать с кинорежиссером Явором Гырдевым, кинорежиссером, который решил поставить спектакль в театре?
Я решил работать с Явором в тот момент, когда мы посмотрели друг другу в глаза. Мы общались 15 минут, говорили о погоде и каких-то пустяках, но я понял, что хочу работать с этим человеком. На следующий день я прочел четыре его интервью и был готов подписаться под каждым его словом. На вопрос корреспондентки, не боится ли он, что его переход в другую сферу увеличит количество дилетантов, Явор ответил, что наличие того или иного сертификата вовсе не означает, что человек имеет отношение к искусству. Он просто закончил обучение и получил сертификат.

Вам часто приходится сталкиваться с людьми с сертификатом вместо таланта?
Я стараюсь с ними не работать и не общаться. Жизнь очень коротка, и мне не интересно тратить на них время. При всей зависимости моей профессии у меня есть право выбора.

Вы много работаете на телевидении. Не кажется ли вам, что за последние лет пять телевидение в России стало гораздо примитивнее?
Мы получаем то, что мы по большому счету и должны были получить. И изменения к худшему начались не в последние пять лет, а гораздо раньше. В России в свое время нанесли удар по отечественному генофонду. Поэтому мы имеем то, что мы имеем. То, что случилось в 1917 году, можно назвать культурным нокаутом, с этими событиями связано немало отрицательного багажа в нашей культуре. Потом между нами и миром появился железный занавес, а сейчас мы видим результат этих процессов.

Как объяснять человеку разницу между Телониусом Монком и Джоном Колтрейном, если его вкусы не простираются дальше радио «Шансон»? Нет, все, что там звучит, неплохо, только какое отношение это имеет к культуре? И никуда от этого не денешься. Дело в том, что быть зрителем, быть читателем— это труд. А у нас давно существует потребительское отношение к культуре: зритель должен поржать, увидеть что-то прикольное, приятно провести время.


Но ведь не все так относятся к культуре.
Я сейчас говорю не обо всех, а о массовом культурном сознании. Большие дяди и тети поддерживают это сознание по понятным и легко объяснимым причинам. Зрителями с таким сознанием удобнее управлять и качать из них деньги. В стране, где зрителям вместо музыкальных групп подсовывают суррогатных мальчиков и девочек (причем занимаются этим люди, которые сами слушают совсем другую, талантливую музыку), никогда не будет по-настоящему музыкальной культуры. Но чтобы публика захотела слушать хорошую музыку, ее сначала нужно воспитать. Но зачем тратить на это время? Можно ведь выкачивать деньги прямо сейчас.

У нас можно объявить звездой кого угодно: это понятие слишком размыто. Человек что-то крикнул громче, чем другие, и это сразу объявляется великим достижением. У отечественных продюсеров два главных критерия: звезда должна нравиться зрителям и приносить деньги.

Но ведь на Западе тоже есть такие «звезды».
Да, но помимо этого существует институт по созданию звезд, когда талантливых людей специально находят и воспитывают.


Далеко не все западные, да и американские кинозвезды— талантливые актеры. Почему их все знают, а наших актеров за пределами России, да и в стране, знают далеко не все?
Американские прокатчики показывают фильмы по всему миру и снимают их для всего мира. Поэтому и играющих в них актерах все знают, независимо от их таланта. Российские фильмы показывают в основном в России, и режиссеры ориентируются именно на внутренний рынок. Наш кинематограф теряет собственное лицо, потому что режиссеры уже давно снимают под кого-то.

А вы бы хотели снять фильм?
Я занимаюсь медленным движением к этому. Но это не значит, что я хочу снять кино, я просто хочу произнести свою реплику в кинематографе. Именно реплику. Не знаю, что из этого в результате получится.

Расскажите, о чем вы собираетесь его снимать?

Есть вещи, которые нельзя показывать в незавершенном виде. Нужно снять кино и показать его, а не объяснять, что я хотел сделать.

Почему вы хотите снять фильм? Может быть, лучше поставить спектакль?
Потому что у меня в голове возникает смена определенных картинок, это ближе к кинематографу, а не к театру.


Сейчас люди очень активно ведут дискуссии в Сети. Не собираетесь ли вы завести интернет-блог и писать в нем?
Мне это неинтересно. У меня не хватает времени повидать людей, с которыми я хочу увидеться, зачем тратить его на виртуальное пространство? Мне кажется, что если человек выставляет на всеобщее обозрение рассказ о том, как он провел день, в этом есть что-то нездоровое.

Что собираетесь делать в ближайшее время?
Надеюсь, что в ближайшие года три буду играть в спектакле «Метод Гренхольма». Есть планы закончить чистку сценария и начать снимать. Скоро начнется второй сезон «Записки экспедитора тайной канцелярии», есть предложения, связанные с документальным кино. Еще мы заканчиваем телевизионный фильм о СМЕРШе на телеканале «Звезда» и ведем переговоры по поводу третьего сезона «Иностранного дела».

Ольга Романцова

http://www.gzt.ru/topnews/culture/-sergei-chonishvili-v-1917-godu-v-rossii-/307467.html


Скрытый текст

За подписи под видеороликами хочется постучать по чьей-то голове.

 Отправлено: 26.05.10 19:58. Заголовок: и за написание фамил..

и за написание фамилии Гырдева в оригинальном текте тоже.

 Отправлено: 26.05.10 21:25. Заголовок: Скоро начнется второ..

цитата:

Скоро начнется второй сезон «Записки экспедитора тайной канцелярии»

А мы-то и первый не видели

 Отправлено: 26.05.10 21:39. Заголовок: Натали пишет: А мы-..

Натали пишет:

цитата:

А мы-то и первый не видели

да, что-то никак

 Отправлено: 27.05.10 09:21. Заголовок: Tatyana пишет: и за..

Tatyana пишет:

цитата:

и за написание фамилии Гырдева в оригинальном текте тоже.

У них там можно сообщать, заметив ошибку. Так я уже раз 5 им эти кнопки нажимала.. Зато там бурное обсуждение "накаута"

 Отправлено: 27.05.10 09:22. Заголовок: Натали пишет: А мы-..

Натали пишет:

цитата:

А мы-то и первый не видели

Tatyana пишет:

цитата:

да, что-то никак

Берегут, чтобы выстрелить в нужный момент.

 Отправлено: 27.05.10 21:24. Заголовок: Татьяна пишет: Зато..

Татьяна пишет:

цитата:

Зато там бурное обсуждение "накаута"

Да, я тоже почитала Занятно...

 Отправлено: 28.05.10 09:51. Заголовок: я тоже почитала. эт..

я тоже почитала. это прелестно!

 Отправлено: 02.07.10 21:46. Заголовок: Я не популярный, я в..

Я не популярный, я востребованный

Сергей Чонишвили родился в Туле в актерской семье. Однако перспектива быть звездой провинциального театра не прельщала. В 16 лет Сергей поехал в Москву и поступил в Щуку. Окончив училище с отличием, попал в знаменитый Ленком. Телезрителям актер хорошо известен по сериалам: «Петербургские тайны», «Семейные тайны», «Next» и многим другим. Его голос, пожалуй, самый востребованный в документальном кино и рекламе.

Свою личную жизнь популярный артист и любимец женщин тщательно охраняет от посторонних глаз.

- Сергей, два года назад во время спектакля вы получили серьезную травму ноги. Как сейчас у вас со здоровьем?

– Спасибо, здоровье удобоваримое. Врачи довольны. Вот только в метро спускаться тяжело. Раньше это было спасением при больших пробках на дорогах.

– То, что вы узнаваемы, в метро не мешает?

– Я актер востребованный, а не популярный. Много работаю и не поднимаю свой рейтинг рассказами об «интересной» личной жизни в глянцевых журналах. Вокруг меня нет ажиотажа поклонников, и я к этому не стремлюсь. А вот гаишники и коммунальщики пусть узнают. Это полезнее. (Смеется.)

– А вы что, правила часто нарушаете?

– Нет, я аккуратный водитель. Бывает иногда подрежу, если из-за вредности не дают перестроиться. С гаишниками у меня все просто. Всегда очень вежливо с ними здороваюсь, они узнают, улыбаются, и мы расстаемся довольные друг другом.

– Вы заслуженный артист России. Это что-то вам дает?

– Да ничего не дает. Раньше заслуженных артистов хоронили бесплатно, а сейчас их развелось как собак нерезаных. Народным какие-то деньги дают. Но, когда я получу это звание, думаю, и народных хоронить перестанут. «Заслуженному артисту» я обрадовался только из-за мамы. Она у меня народная артистка России, и государственные награды для нее многое значат.

– Ваша мама живет в Омске одна?

– Сейчас одна. Маме 69 лет, но она до сих пор играет в театре. Мы видимся один раз в году, но подолгу (она приезжает ко мне). Рано или поздно я перевезу маму к себе, но сейчас ей лучше в Омске. Там у нее друзья, профессиональная жизнь. А работа очень важна даже для пожилого человека.

– Ваша мама довольна, как складывается карьера ее сына?

– Она недовольна тем, что у меня все получается позже, чем хотелось бы. Ведь я очень долго играл в Ленкоме на 5–8 позициях. Да и Печорина в кино мне уже не сыграть. Не тот возраст. Но, с другой стороны, лучше поздно, чем никогда. Моя мама достаточно жесткий критик. Ей нравятся вдумчивые роли, когда у людей умные глаза. Она очень любит, когда в кино я молчу. Это получается более выразительно, чем монолог.

– Но ваш голос очень востребован на ТВ. Вы долго над ним работали?

– Я занимался художественным чтением, как и все студенты. К тому же долгое время проваливался на кастингах. Только в 1993 году кое-кому это показалось интересным, и я начал работать. Сегодня работа за кадром для меня – основной источник дохода.

– Свой источник случайно не застраховали?

– …и не собираюсь. Я же не Максим Галкин и не Дженнифер Лопез. (Смеется.)

– Вы перфекционист, раз Щуку с красным дипломом окончили?

– Это была абсолютно продуманная история с точки зрения выживания. Будучи студентом во времена «недоразвитого социализма», я прекрасно понимал: только при наличии красного диплома есть возможность свободного распределения. Иначе молодого специалиста могут услать далеко и на три года. К тому же это был мой заработок. На 4-м курсе института я жил намного лучше, чем в первые годы работы в театре. Я не перфекционист, но к профессии отношусь скрупулезно. В свое время я писал сценарий о работниках морга. Ради этого не только прошел обучение, но и самостоятельно сделал два вскрытия.

– В театральные приметы вы не верите. А в жизнь после смерти?

– В том, что жизнь после смерти не заканчивается, я просто уверен. В 7 лет для себя я придумал систему дзен-буддизма, а в 9 — прочитал адаптированный перевод «Рамаяны» и понял, что все это было придумано задолго до меня. Это стало самым большим разочарованием в моей жизни. Я верю, что наша энергия перетекает из одного состояния в другое. С одной стороны, я христианин, а, с другой, мне близки постулаты буддизма.

– Вы спите прямо на матрасе. Это связано с проблемами позвоночника?

– Люблю, просыпаясь, видеть потолок высоким. Когда-то спал на матрасе из гречневой шелухи, теперь на ортопедическом. Кровати нет, я ее принципиально не покупаю. Мне нравится японская «половая» жизнь. На кухне у меня есть стол, а в комнате все делаю на полу.

– Вы человек свободолюбивый. Существует ли такая женщина, которая могла бы вас приручить?

– Думаю, что да. Но какого-то определенного образа нет. Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Женщину можно узнать только в тот момент, когда она уже существует рядом с тобой. Сейчас с личной жизнью у меня все хорошо.

– Но живете-то вы один…

– Так удобнее. Но, даже если бы меня и приручили, неужели бы я вам об этом сказал? Не понимаю людей, которые на всех углах кричат, с кем они просыпаются и каких детей рожают.


17(207) от 6 мая 2010 [«Aргументы Недели», Татьяна Никишина]
http://www.argumenti.ru/culture/2010/05/59633/<\/u><\/a>

 Отправлено: 02.07.10 22:06. Заголовок: Натали http://jpe.r..

Натали

 Отправлено: 30.11.10 09:51. Заголовок: «С литературой у мен..

«С литературой у меня свои отношения»

Интервью с Сергеем Чонишвили и отрывок из его романа

Актер Сергей Чонишвили пишет стихи и прозу со школы. На сегодняшний день у него несколько книг.

Со вторым его романом «Человек-поезд» сейчас затевается интернет-проект. А вот роман «Антология неприятностей Антона Вернера», фрагмент которого представлен на нашей литстранице, еще только пишется…

– Сергей, вы известны как актер, а в литературе надеетесь оставить свой след?

– Я занимаю какую-то определенную нишу, потому что есть какое-то количество «моих читателей», которые иногда встречаются на моем пути и говорят: спасибо, что вы написали, к примеру, «Человек-поезд», те или иные стихи. Но говорить о том, оставлю я свой след или нет... Не мне судить.

– Помогает актеру чтение художественной литературы, в частности классики?

– Я вообще считаю, что любое НОВОЕ должно базироваться на общих достижениях, на том, что было ДО.

Потому что человек, который не интересуется прошлым, ущербен и ограничен. Плюс постоянно изобретает велосипед и ужасно этому радуется. Классика – это основа, которая дает возможность модерну, андеграунду, супермодерну и так далее твердо стоять на ногах. Любой более или менее выдающийся художник, имеющий какуюто значимость для искусства вообще, начинал с того, что овладевал «букварем». Пикассо начинал с картин, которые были абсолютно традиционно реалистичны. То же самое касается любого человека, занимающегося музыкой, театральным делом и так далее. Я считаю, что все нужно начинать с первой буквы – «А».

– У вас есть настольная книга… из классиков?

– Ромен Гари. Федор Достоевский. Джулиан Барнс. Йен Макьюэн. Карл Сэндберг. Роберт Музиль. Вот то, что всегда под рукой.

– А из современных кто-то интересен?

– Ну, слава богу, Барнс и Макьюэн еще живы (смеется), несмотря на то, что они уже в разряде классиков. Ели говорить о НАШИХ современниках, то это, пожалуй, Георгий Владимов, Дина Рубина, Людмила Улицкая.

– Как книга попадает к вам в руки?

– Я доверяю своей интуиции. И всегда руководствуюсь своими знаниями и своими желаниями. Плюс к тому я очень рано начал читать – в четыре года, так что у меня свои отношения с литературой. Долгое время у меня был особый список писателей, и пока я не прочитывал все, что связано с той или иной фамилией, я не удалял эту фамилию из списка.

– Помните ли вы свое самое первое детское желание – «кем стану, когда вырасту»?

– Самое-самое? Ну, осознанно я хотел стать океанологом. И этим долго занимался, где-то на протяжении лет четырех или пяти. Но проблема была в том, что для поступления на биофак нужно сдавать химию, а химию я не знал никогда. Поэтому пришлось искать альтернативу океану, его внутренней независимости. Ведь океан свободен. Несмотря на границы, он никому не принадлежит. Короче, пришлось заняться театральным делом.

Потому что это тоже своего рода свобода. Можно за одну жизнь прожить много жизней.

– А литературные экзерсисы?

– Первый рассказ я написал в первом классе. В восьмом, девятом, десятом написал две детективные повести, сказку, сборник рассказов и четыре сценария. В десятом классе выпускал выходящую раз в две недели рукописную «НЕлитературную газетку» на двух страницах тетрадного листа. Я занимался этими литературными поисками вплоть до 1984 года. До тех пор, пока не прочитал сборник рассказов «За чертой» Уильяма Тревора – и понял, что я вот ТАК хочу писать, но человек УЖЕ так написал. Поэтому я на некоторое время заткнулся. А потом мне попалась в руки «Школа для дураков» Саши Соколова, и я увидел, что Соколов пишет так, как я люблю писать письма, – без точек и запятых, длинным предложением, с большим количеством деепричастных оборотов. А Фитцджеральд однажды в письме дочери сказал: ты написала рассказ и ты считаешь его вторичным, но на самом деле это ТВОЙ рассказ, ты его сама написала, поэтому он имеет право на существование.

Это побудило меня к дальнейшим литературным занятиям. В 1993 году у меня родилась повесть «Незначительные изменения», которая потом в составе трех сборников стихов и рассказов под общим названием «Маргинальные люди» в 2000 году вышла отдельным изданием.

– Как вы отдыхаете? Куда-то выезжаете? Может быть, есть хобби?

– На самом деле я очень редко отдыхаю. Отпуска случались в 1995, 1998, 2000, 2006 и 2007 годах. И все они проходили в Америке. Я обычно приезжаю к друзьям, сажусь на машину – и еду. В движении – жизнь. Кстати, из всех штатов больше всего люблю Аризону.

цитата:

Сергей ЧОНИШВИЛИ Антология неприятностей Антона Вернера Фрагмент романа CНАЧАЛА я попробовал теплое молоко матери. Возможно, это не лучший деликатес, но в тот период ничего другого мне предложить не могли. Слава богу, у матери было молоко. Я родился точно в срок. День в день. Как рассчитано было родителями, однажды попытавшимися установить дату моего появления на свет после приговора «БЕ'ГЕМЕННА», произнесенного Яковом Моисеевичем Цимерманом – лысым, грустно улыбающимся врачом-гинекологом, страдающим геморроем и первыми признаками импотенции, к которому пришлось обратиться в связи с нарушением менструального цикла. Холодным осенним вечером нервный эмоциональный монолог матери, сводящийся к простой истине о необходимости временами пользоваться контрацептивами, заставил молча внимающего отца произвести несколько незамысловатых математических расчетов на полях Литературной газеты». Дата была определена. Я родился точно в срок. И это, пожалуй, было единственным, что удалось сделать вовремя. Распрощавшись с уютным прошлым и обнаружив себя руках крепкой коренастой женщины, чье лицо скрывала стерильная марлевая повязка, я громко закричал, намекая на значимость и патетику данного момента. – Мальчик, – прозвучало в ответ. – Говно-о-о, – простонала мать, над которой трудились другие врачи, ликвидируя последствия моего непростого появления из утробы. Много лет спустя я узнал, что похожая история случилась с замечательным французским актером и режиссером Жаном Луи Барро. Говорят, что во Франции это приносит удачу. В моем случае удача отсекалась сразу, поскольку я родился весьма далеко от территории, подарившей миру Великую французскую революцию, великую французскую философию и великую французскую литературу (список можно продолжить). Реакция матери была связана не только с продолжительностью и затрудненностью отделения меня от основных источников питания беззаботного девятимесячного периода инкубации, но и с неожиданностью определения моей половой принадлежности, ибо упомянутый выше Яков Моисеевич Цимерман утверждал, что родиться должна «НЕП'ГЕМЕННО ДЕВОЧКА». Девочке даже было придумано имя: Антонина. Тоша. Тошенька. И мать уже заранее предвкушала, как она будет наряжать, холить, лелеять, любить будущую дочь, конечно же, самую красивую в мире; как она будет наблюдать за превращением своей милой крошки в очаровательную девушку, вызывающую восхищение и вожделение мужской части населения планеты; как однажды появится прекрасный принц, предлагающий руку и сердце (или прекрасные принцы, естественно, с тем же джентльменским набором)... Ну и так далее. Насколько хватит фантазии. Диагноз «мальчик» ломал стройность детально продуманного плана. Нужно было начинать все сначала. Отмечу, что «реабилитационный период» прошел довольно быстро, и материнская любовь, предназначенная для так и не родившейся девочки, бурным потоком устремилась в мою сторону. В конце концов, какая разница? Необходимо было лишь изменить женский род на род мужской, сохранив при этом основные слагаемые прекрасного счастливого будущего. Детали особого значения не имели. Мне присвоили имя Антон, имеющее, кстати, те же уменьшительно-ласкательные модификации – Тоша, Тошенька, – и я был допущен до материнской груди.

http://www.vmdaily.ru/article/109406.html<\/u><\/a>

 Отправлено: 30.11.10 14:22. Заголовок: Со вторым его романо..

цитата:

Со вторым его романом «Человек-поезд» сейчас затевается интернет-проект.

Что бы это значило?

 Отправлено: 30.11.10 14:52. Заголовок: Может, это будет сай..

Может, это будет сайт, посвященный этой книге?

 Отправлено: 02.12.10 17:39. Заголовок: b]Татьяна , спасибо ..

Татьяна , спасибо за помещенное интервью! Очень интересно, лично для себя увидела кое-какие нюансы лит.творчества Сергея, невероятно, но мне близок его стиль написания, подтверждение тому - приведенный отрывок. Я такой текст очень хорошо чувствую, и "длинноту" предложений и наличие множества оборотов.
Приятно поразило то, (хотя после прочтения отрывка удивляться теперь не приходится) что одним из любимых писателей Чонишвили является Макьюэн, я - давняя поклонница этого английского писателя. У него тоже особенный ни на кого не похожий стиль.

 Отправлено: 02.12.10 23:49. Заголовок: Танюш, спасибо за ин..

Танюш, спасибо за интервью!

 Отправлено: 10.12.10 16:48. Заголовок: Сергей ЧОНИШВИЛИ: Лю..

Сергей ЧОНИШВИЛИ: Люблю пересекать границы


Послевкусие гастролей было бы неполным, если бы исполнитель одной из главных ролей в спектакле «Метод Гренхольма» Сергей Чонишвили, актер, документалист, поэт и писатель, не согласился на разговор.

— Сергей, настоящий артист, в принципе, знает о себе все, если не витает в облаках, не дает себе слабины — жить в иллюзорном мире, а просто всю жизнь занимается самосовершенствованием в избранной профессии. Вы не просто артист, а продолжатель актерской династии. Жизнь с детства за кулисами должна была воспитать либо невероятную преданность делу, либо жуткий цинизм. Как удалось избежать цинизма?
— На самом деле цинизма я не избежал, буду говорить честно, но цинизма и не было вплоть до приезда в Москву. Первый удар по мозгам произошел почти сразу, это институтский еще был момент, а потом, после первого курса, было просто очень больно, скажем так. Но каким-то образом мне удалось со всем этим справиться, и я понимаю, что запас моего романтизма был намного, видимо, больше, чем запас цинизма, потому что вдохновение от своей профессии, несмотря ни на что, у меня еще не развеялось до конца. Профессия ужасна тем, что если это осознаешь, можешь с ней справиться, если же нет — остается уповать на счастливую звезду. Или тебе грозит постепенное погружение в маниакально-депрессивное состояние. Меня, наверное, спасает момент некой рефлексии. Что такое для человека, занимающегося творчеством, состояние рефлексии? Это наблюдение за наблюдающим. Это проверка внутреннего цензора, который является для тебя основным. Только он может дать точный ответ. Потому что знает, «что такое хорошо и что такое плохо», и есть ли какие-либо способы это исправить. Так что говорить об отсутствии цинизма невозможно. Надеюсь, что запас романтически-оптимистических настроений будет преобладать, несмотря на то, что я реально смотрю на вещи. Понимаю, что, допустим, сегодня, романтическое искусство обесценило само себя, стремительно теряет своих поклонников. Например, люди живут в городе-миллионнике, и местный театр, история которого насчитывает более двухсот лет, является градообразующим, в общем, предприятием, а они даже не знают, где он находится. Это говорит не о том, плох или хорош театр, а о том, насколько это нужно тем людям, которые живут в этом городе.

— Думаю, здесь тоже все неоднозначно. Настолько перетасовались социальные слои, что для тех, кому это нужно, к сожалению, для них это часто стало недоступно. А «новый зритель» зачастую просто не знает, что это такое — искусство театра.

— Вот поэтому я и говорю, что при реальном взгляде на вещи понимаешь: театр умер, да здравствует театр! Потому что настоящий театр будет жить вечно. Это уникальная вещь, туда люди идут за эмоциями, сиюминутными, живыми эмоциями. Не в 3D, не на большом экране, не крупным планом, не с потрясающим монтажом, с динамичной или, наоборот, медленной камерой, они идут за живой эмоцией, которая как раз здесь и сейчас. Скажу такую пафосную фразу: я стоял у истоков антрепризного движения. Независимый театральный проект, который был действительно независимым, жил достаточно долго, почти десять лет. Но на сегодняшний день то, чем мы кормим театрального зрителя, в большинстве своем — жвачка. В этом четко прослеживается определенное влияние телевидения. Телевидением управляют люди, которые не смотрят то, что они делают, они «пичкают» этим людей, которые смотрят ящик.

— У них есть очень хорошая формулировка: «зритель этого хочет».

— Да, как в свое время сказал Богдан Титомир, «пипл хавает». И мои сегодняшние претензии к театру прежде всего, заключаются в том, что те, кто занимается театром, в основном идут на поводу у зрителя, потакают его вкусам. Ничего не хочу сказать плохого, но невозможно, чтобы было только «щекотно-развлекательное» направление. Я человек достаточно незаангажированный и сумевший сохранить определенную свободу при зависимости профессии, и мне очень нравится то, чем занимается на сегодня Женя Миронов и Театр Наций. Это не студийность в варианте Петра Фоменко, а европейская формула театра. Хочу в этом участвовать, потому что это — живое дело.

— Что вас как актера, как личность заинтересовало в «Методе Грёнхольма»?

— Это был первый в моей жизни вариант, когда устраивало все. Началось с того, что, спасибо большое Марине Юзефове Смелянской, она вытащила меня на встречу с Явором Гырдевым. Мы пообщались минут 15—20. Ни о чем, просто посмотрели друг другу в глаза. Вернулся домой и понял, что хочу работать с этим человеком. Потом прочитал пьесу. Совершенно обалдел от нее, — мой материал просто-напросто, все понятно — про что и как.

— Когда я читала пьесу, вдруг подумала о том, что система взаимоотношений в ней по равнодушию, по жестокости и по системе выживания — можно много определений назвать, — сродни существованию труппы репертуарного театра?

— Очень правильное замечание, потому что мы говорили об этом с Явором: это про артистов пьеса. Но, главное, эта пьеса — о сегодняшних людях. У нас на этот спектакль ходят в основном мужчины, что опять же является неким показателем. Но самое замечательное, что сам Жорди, автор, потрясающий человек, приехал на премьеру. После спектакля мы разговаривали с ним. Вот что он сказал: «Понимаешь, я очень хорошо знаю эту пьесу. Я ее написал, просмотрел во многих вариантах. Не могу сказать, что у вас самый лучший спектакль, у вас один из лучших. Но у вас есть одна удивительная вещь: то, что происходит последние 15 минут. Поймал себя на мысли, что не так писал, не понимаю, что вы говорите, но знаю, что это уход в область какой-то психофизиологии». Я говорю: «Брат, мы просто русские артисты, иначе скучно играть конструкцию, если не подключать свои болевые точки, тогда это красивый детектив, такая находка для интеллектуалов, которые будут сидеть и думать: «А почему же они не взяли его? А что ж такое случилось? А будет ли у них продолжение?» Потому что героиня сказала: «Вы знаете, как выходить, вернувшись». Вот это здорово!

— Внимательно слежу за вашими литературными опытами. И если первые стихи чисто актерские, то где-то за последние пять лет это начинает превращаться в литературу. Что для вас писательская деятельность?

— Я закончил «Человек-поезд» в 2003 году, книга уже тогда была издана. После этого у меня осталось порядка 12 стихотворений еще не опубликованных, кроме одного, и в столе — 80% третьей книги под названием «Антология неприятностей Антона Вернта». Что ее тормозило? Сначала сильно стал раздражать социум, и я уничтожил кое-какое количество текстов, потому что стал писать не исключительно для удовольствия, да, это мое такое полупрофессиональное хобби, а вдруг стал «сливать» некоторые свои неприятные ощущения в то, что пишу. Мне это не понравилось, потому что книжка не об этом. Хотя при всем при том — книжка о человеке, который родился в 1968 году. Почему именно этот год? Время, когда наши танки вошли в Чехословакию. Он как раз тогда родился и не совсем «вписался», то есть ему десятью годами раньше бы родиться или лет на десять позже. Книга об этом, но при том позитивная. Кроме прочего, занимался в это время вторым сезоном «Иностранного дела», и, плюс ко всему прочему, было огромное количество документальных текстов, которые тоже приходилось править по ходу. А так или иначе, когда загаживается мозг, невозможно все время выдавать какую-то стоящую информацию. Потом случилась самая большая неприятность. Думал, что в момент, когда окажусь в изоляции, в вынужденной эмиграции (был в Мюнхене, спасал собственное здоровье), там закончу. Но выяснились три вещи. Первое — оказывается, когда у тебя 24 часа что-то болит, ты не можешь работать. Клянусь, думал, что можно. Не получается. Ты не можешь выдавать, ты можешь потреблять. Второй момент: это, видимо, уже была усталость. Даже из девяти книг, которые взял с собой, прочитал лишь две. Испытывал отторжение от печатного текста. Я мог смотреть кино, на улицу, на людей, мог пытаться ходить, расширяя свое жизненное пространство. И третий момент очень важный, связанный с моим увечьем: не мог найти себе места, чтобы нормально работать. Всюду было некомфортно. Реально очень надеюсь, что закончу всю эту историю уже к весне. Самое смешное, что если бы книга вышла в 2006 году, как я планировал, она была бы несколько иной. Хотя бы по одной простой причине: у меня была продумана ситуация, что герой уезжает в Германию. Почему в Германию, не знаю. Но написал историю, которая в другом формате действительно имела место в жизни. Это очень здорово. Значит, это правильно. Кстати, писать-то я начал еще в первом классе.

— Надеюсь. что я не обижу, потому что это в общем-то абсолютная аксиома, актерство, в принципе, женственная профессия.

— Абсолютно.

— Ведь литература — очень мужское дело. Уход от первой профессии к следующей — спасение мужского начала?

— Это некая внутренняя эмиграция и самотерапия. Это возможность сыграть то, чего ты не можешь сыграть, так как тебе не предлагается. Называю для себя это «кино на бумаге», потому что когда ты один, не ограничен сроками, графиками, ты «снимаешь» свою историю. И для того чтобы ее написать, все равно сначала видишь и проигрываешь, вот так устроен мозг. Очень забавная штука. Когда у меня в голове складывается некая схема, могу начать с середины. Потом собираются файлы, они монтируются, и до меня доходит, что вот здесь нужна еще одна сцена, мне даже не сразу известно, какая, но я уже уверен, что без нее не обойтись. Не умею писать от начала до конца.

— Если бы была возможность выбора в театре, о чем хотелось бы говорить, что вас интересует в драматургии вообще?

— Прежде всего, меня интересует человек. Модификация театра колоссальна, он стал другим. Для меня цирк Дю Солей на сегодняшний день — это театр. Блумен групп — театр. «Зингаро» — театр. Не говорю о Лепаже — это безусловно театр. Всевозможные модификации, происходящие в театре, эмоциональное воздействие представляет огромный интерес для меня. Мне важны человеческие истории. Совсем недавно понял окончательно фразу, которую в свое время сказал Энтони Хопкинс, когда уехал в Голливуд. На вопрос, почему уехал, он ответил: «Мне надоело играть Шекспира». Ощущение такое, что, кроме Шекспира, других авторов нет. Я очень люблю Антона Павловича Чехова, но, может быть, стоит сделать какую-то небольшую паузу и попытаться понять все-таки, что он написал. Потому что мы все время ищем ходы к Антону Палычу, но, по-моему, ищем их не с тех сторон, потому что если человек написал, что это комедия, а это действительно смешно: «Скажите, Маша, почему вы все время в черном? — Это траур по моей жизни». Смешно! А мы своим пафосом делаем так, что всем должно сразу быть плохо, тяжко, главное, не смешно.

— Так пафос — это же наше, родненькое.

— Это надо рассматривать под другим углом. Андрей Битов как-то сказал: «Боюсь, что будущим русской литературы станет ее прошлое». На сегодняшний день я не настолько силен в современной драматургии, которой, в силу обстоятельств, не особенно занимаюсь, но есть несколько идей вынуть из литературы на поверхность драматический ход. И здесь в своих пристрастиях все равно остаюсь верен Ромену Гари, Иэну Макьюэну, Джулиану Барнсу и иже с ними. Потому что это действительно интересно.

— Мое впечатление, что наша сегодняшняя жизнь похожа на некое модное литературное направление, которое не очень мне по вкусу, если честно, даже наоборот, — под названием фэнтези. И от этого каким-то образом нужно стараться ограждать себя. Что для вас является основой или вдохновением, чтобы не быть рядовым персонажем плохого фэнтези?

— Во-первых, беседа с самим собой. Я не боюсь одиночества в данном случае, наоборот, испытываю некоторый дефицит одиночества в силу определенных обстоятельств своей жизни — рабочих и нерабочих. Мне недостает общения с людьми, чьи ориентиры, идеи и планы были бы мне по-настоящему интересны, но точно так же мне недостает ситуаций, когда можно просто посидеть на каком-нибудь обрыве, либо где-нибудь за столиком, либо просто постоять, но получить такой энергетический заряд, какой я получил в 2006—2007 году, когда исполнил свою мечту — дважды съездил в Каньон.

— Вам необходим экстрим?

— Да, это экстрим. Там погибло много народу, более того, нам не хватило воды, наш запас заканчивался уже на подъеме. Кроме того, было очень жарко, перепад температуры — двенадцать градусов, внизу было намного жарче и дикое давление. Каньон нас спас, облако застилало солнце, но подъем был сложным, честно скажу. Самое смешное, что это дало такой заряд бодрости! Такие события производят инъекцию жизнелюбия, я бы сказал.

— В репертуарном театре, в связи с замкнутостью коллектива, постоянством репертуара, спектакли годами, иногда десятилетиями существуют и поддерживаются, время от времени художественный руководитель возвращается к репетиционному периоду. В театре с ангажементном это очень сложно, потому что у каждого из тех, кто работает там, своя жизнь, свой ритм, своя занятость. Каким образом в мироновском театре поддерживается жизнеспособность спектакля?

— Люди, которые собираются на постановку в Театр Наций, отдают себе отчет, что это не разовая ситуация, когда спектакль, на который ты подписываешься, должен жить хотя бы три-пять лет. Что такое жизнь спектакля — если ребенок сформирован правильно, он будет жить долго, будет обновляться, получать новую кровь, существовать дальше во времени. Правильно сформированное дитя под названием «Юнона и Авось» в театре «Ленком» (репертуарном театре) идет с 1980 года, и уже поколение, следующее за тем, которое было еще в детском возрасте в те времена, приходят на него. Спектакль наивный, но по-прежнему сохраняет свой шарм. Он был правильно сделан, и люди, которые за него отвечали, любили этот спектакль и старались его поддерживать в том виде, в каком он существует до сих пор. Повторяюсь: зачем человек платит деньги и приходит в театр, вместо того чтобы сидеть себе дома и только менять диски? Он приходит за живой эмоцией. Если происходит энергетический обмен между людьми, которые стоят на площадке, и теми, кто сидит в зрительном зале, значит, это не зря.

— Русский театр, в частности театр Миронова, который очень много гастролирует, — чем он, на ваш взгляд человека внутри театра, является для зарубежного зрителя? Экзотикой, экстримом или...

— Я бы сказал — все в одном. Потому что кто-то знает, кто-то не знает, что мы пока бездомные, что строительство здания — в процессе, и дай Бог, потому что у театра должен быть дом. Люди, работающие там, сами по себе тоже интересны и понимают, что это не антреприза. Это Театр Наций, где художественный руководитель — Евгений Миронов. На него ходят? Да! Но не только, ходят в ЭТОТ театр.

— Какие у вас театральные планы?

— Пока никаких. У меня есть «Метод Грёнхольма», который я собираюсь играть, наверное, ближайшие два-три года. Глобальные планы связаны с синематографом, а неглобальные — с литературой. Хочу попробовать в этом плане выход к читателям через интернет, пространство, которое еще не освоено. Люблю пересекать границы. Ни из чего не хочу делать поток. Документальное кино интересно. Оно не только дает тебе иногда дополнительные источники информации, иногда сам пытаешься искать информацию, потому что понимаешь, здесь что-то неверно, не так. И вообще интересно развиваться. Поэтому некоторые вещи отлетают сами.

— А что значит для вас понятие дома, кроме сохранения собственной самости и защиты?

— Точка опоры. Дом — это место, где тебе хорошо. Его можно создать даже в том месте, где вроде бы он не может быть создан. Ты создаешь это пространство таким образом, чтобы тебе было комфортно, чтобы тебе в нем хорошо думалось, молчалось с тем человеком, с которым ты находишься. Чтобы ты имел возможность отдыхать, просто освежать свои мозги или наоборот, вдруг решать какие-то вопросы, которые тебя волнуют, но без внешних ударов. Вот это дом.

— А как вы отдыхаете?

— Я живу неправильно. И меня привлекают люди, которые в хорошем смысле сумасшедшие. Умом понимаю, надо чуть с большей любовью к себе относиться, потому что ты и станок, ты и производитель, ты и производящее. Сегодня сделал себе этакий day off — просто остался после гастролей, и это при том, что там, в Москве, столько всего нужно довести до конца, но я подарил себе день в Киеве.

Светлана АГРЕСТ-КОРОТКОВА

http://www.day.kiev.ua/298363<\/u><\/a>

 Отправлено: 10.12.10 19:06. Заголовок: Татьяна , спасибо! ..

Татьяна , спасибо! Поняла одну вещь: обожаю читать интервью Сергея, он - один из самых интересных и интеллектуальных собеседников. Как же наверное здорово общаться с ним в реале! Тихонько завидую журналистам.

 Отправлено: 12.12.10 13:00. Заголовок: marisha Как же навер..

marisha

цитата:

Как же наверное здорово общаться с ним в реале! Тихонько завидую журналистам.

Не надо завидовать! Если верить интервью, у читателей скоро появится возможность общения с Сергеем в интернете!!!
Ждем!

 Отправлено: 12.12.10 18:54. Заголовок: Нафаня , верю! Ждем!..

Нафаня , верю! Ждем!

 Отправлено: 13.12.10 11:27. Заголовок: Татьяна пишет: Сер..

Татьяна пишет:

цитата:

Сергей ЧОНИШВИЛИ: Люблю пересекать границы

Татьяна, спасибо за ссылочку на интервью
marisha пишет:

цитата:

Поняла одну вещь: обожаю читать интервью Сергея

Мариша, у меня точно такие же эмоции
marisha пишет:

цитата:

Как же наверное здорово общаться с ним в реале!

Думаю непросто
marisha пишет:

цитата:

Тихонько завидую журналистам.

Ой, нет - опасная профессия Конечно им проще "доступ к телу" получить и задать вопросы, но вот реакция на вопросы может быть разная

 Отправлено: 13.12.10 14:23. Заголовок: Blondinka пишет: Та..

Blondinka пишет:

цитата:

Татьяна, спасибо за ссылочку на интервью

Спасибо нужно адресовать bagira